Гвардейцы – начальник разведки полка М. Морозов слева и штурман полка А. Никулин уточняют маршруты полетов в тыл фашистов.
И.Голубничий и штурман Ю. Дерябичев (слева) у моего второго самолета.
Остатки моего третьего самолета, сбитого над Витебском.
Герои Советского Союза Валентин Сугрин (справа) и Евгений Романов. Они летали на моем четвертом самолете (Шаталово на празднике Дня Победы).
«Где же вы теперь, друзья однополчане?» В гостях у Лиды Дидоры,
эскадрильского «метеобога» (слева), рядом – Лиля Дерябичева. Пирог – хлеб-соль – весом в один пуд принимает Виктор Петров, ему помогает Валя Петрова
Встретились дорогие друзья – токарь-поэт А. Сакеллари (слева)
и певец-тенор, любимец авиаторов Константин Григорьев. В центре – Зайнаб, супруга Кости, которая ждала его всю войну.
День Победы. В гостях у Юры Дерябичева в Калининграде (ныне Тверь). Собрались однополчане из разных городов. Хозяин дома (слева) вместе с автором книги и Анатолием Поповым, Героем Советского Союза. Он летал на моих двух первых «пешках».
У могилы экипажа Климанов-Политыкин. Иван Ильич Абрамов (слева), сын Политыкина – Владимир, племянница Климанова – Эмилия.
Победа! Спасибо тебе, боевой самолет, за добрую службу!
Заместитель командира полка А.Романов слушает рассказ летчика-ночника В.Кокорева, вернувшегося из партизанского отряда.
ПРИЛОЖЕНИЕ
ВСТРЕЧИ – МИЛЫЕ, СТРОГИЕ, УДИВИТЕЛЬНЫЕ
Клавдия Шульженко
Я верю в любовь с первого взгляда. А возможна любовь с первой услышанной задушевной песенки незнакомки? Сомневаетесь? А вот такое случилось со мной. Юношей. Шел предвоенный 1940 год. Я был допризывником. На афишной тумбе прочитал: «Центральный клуб железнодорожников. Сегодня концерт ленинградского джаз-оркестра. Солистка К. Шульженко. Адрес клуба. Время концерта». До его начала оставалось полчаса. Неужели это та Клава, что очаровала меня волшебным голосом по радио? Ах, была не была.
Бегу с Калужской площади до Крымского моста. Там на метро до Казанского вокзала. Кассирша уже закрывает окошко. «Тетенька! Один билетик», – умоляю. «Где ж вы были? Осталось два билета на задний ряд». Сую в окошко рубль с чем-то. Захожу в огромный зал. Ба, прямоугольный! Вытянутый так, что с заднего ряда едва видны фигуры джазистов. Дирижер дал команду и сам сел за рояль. Хорошо, что концерт начался увертюрой. Мое сердцебиение прекратилось.
И вот она на сцене. Издалека – худая девушка. Вся в белом. И лицо бледное. Продолговатое. И прическа ничего особенного. Словом, не красавица. А первой же песней схватила за душу. Какая-то новая интонация, трогательный голос, перепады с высоких до низких нот, прерываемые в меру речитативом. Не как у всех! Зал затаил дыхание, когда она заканчивала петь теперь уже знаменитый романс «Запаска». Я был поражен мгновением. Она проговорила: «Я давным-давно не та!», роняя порванные у зрителей на глазах листочки писанной когда-то записки-признания в ее семнадцать лет.
Клавдия не пела уже перепетой тогда всеми певицами «Синий платочек». Исполнила три незнакомые мексиканские мелодии. Сначала в ритме танго «Голубку» (кубинцы утверждают, что это их песня, но стала и нашей любимой). Затем я услышал в ритме быстрого вальса «Челиту». Задорную про «девушку с характером», которая «прекрасна и властна, что ей возражать опасно». Буря аплодисментов! В заключение прозвучала еще одна в ритме сумасшедшего самбо «Кукарача». Я был заворожен. Стоял долго у выхода, не замечая расталкивающих меня уходящих зрителей.
А дальше? Дальше война. Курсантов авиаучилища выпустили досрочно и отправили на Западный фронт. Наш аэродром располагался в Подмосковье, в Монино. Миновали проходную в гарнизон и… ахнули от восторга. Шикарная казарма, в пятиэтажном доме со всеми удобствами, прекрасная столовая с накрытыми белыми скатертями столами. Еда! Пальчики об лижешь! Футбольное поле, настоящее, как на «Динамо» в Москве. И еще сюрприз. Огромный Дворец культуры Красной Армии. При входе объявление: «Сегодня у нас в гостях замечательная Клавдия Шульженко со своим джаз-оркестром». Сели поближе к сцене. Заметили бархатный занавес. Как в Большом театре. М-да, страна ничего не жалела для «сталинских соколов». Клава вышла, как всегда, в белом платье. Какая встреча! Правда, мексиканской «Челиты» она не спела и даже «Голубку». Все военные песни.