О многом в тот вечер после застолья я говорил с Борисом Петровичем. Мы даже поспорили. Я утверждал, что «Юность Максима» воспитала мое поколение патриотами. И это сыграло свою роль в разгроме фашизма. Борис Петрович достал из заветного ящичка раритетную книжицу «Как закалялась сталь». «Мой Максим жил в первые годы революции, – сказал он. – Он прекрасен, но Павка Корчагин ближе предвоенной молодежи». Я признался, что прочитал «Как закалялась сталь» на одном дыхании. Но меня заинтересовала судьба влюбленных друг в друга рабочего паренька-оборванца и девушки из богатой семьи. Я хотел, чтобы они соединились. Однако на последних страницах стало ясно, что у Павки другая судьба.
Последние годы Борис Петрович входил в труппу Московского драматического театра им. Н.В. Гоголя. Там же работала его супруга Мила, ради которой Борис Петрович и пришел к нам когда-то покупать шубу. Театр им. Гоголя возник на месте хорошо известного мне по школьным годам клуба Кухмистерова. То был огромный цех или паровозное депо. Там я играл в волейбол за «Локомотив». Зал огромный, потолки высокие, но угодишь в крепящую крышу балку – и ошибка. В театре им. Гоголя я видел много пьес с участием Бориса Чиркова. Он продолжал сниматься в кино, несмотря на болезнь глаз. Подружка Милы сказала моей Елене, что Борис Петрович ослеп на один глаз вскоре после Великой Отечественной. Да и на фотографиях он часто снят с правой стороны.
А сколько ролей – разных и, казалось бы, не для него – оставил он нам в наследство! Борис Петрович удивил меня, когда я смотрел фильм «Александр Пархоменко». На экране появился батька Махно, который поет песню. Да это же Борис Чирков! Да, он! Помните: «Любо, братцы, любо. Любо, братцы, жить. С нашим атаманом не приходится тужить». Я всегда считал, что сам актер – неисчерпаемый кладезь народных песен. Так оно и есть! Он написал 73 странички «Неоконченной книги о песнях». Собирал, расспрашивал народ. Недавно я слышал концерт Кубанского казачьего хора, исполнившего «Любо жить». Оказалось, что это длинная песня про казачьего атамана. В фильме «Возвращение Максима» он поет: «Сколько раз из-за вас мучилси, томилси. Один раз из-за вас чуть не утопилси». Песня народная. Помню, до войны ее пел пионервожатый, а я подыгрывал ему на баяне.
На свое 70-летие Борис Петрович пригласил знаменитых актеров, режиссеров. А также меня, Елену и ее подружку. Выступали с тостами о великих и значимых ролях, сыгранных юбиляром. И никто не обмолвился о «Юности Максима». Оратор я никудышный, но не выдержал и попросил слова. Я сказал, что не было бы Максима, мы, защитники Москвы, сдали бы столицу гитлеровцам. А помните, как в боевом киносборнике Чирков- Максим поет на мотив «Крутится, вертится»?… «Пушки и танки фашистов громят. Летчики наши на Запад летят. Черно-фашистская подлая власть крутится, вертится, хочет упасть!» Я пробрался сквозь столы приглашенных, подошел с бокалом к Борису Петровичу. Чокнулись и расцеловались. Великий актер и скромный журналист, на груди которого висели военные ордена и медали. Регалии Чиркова, однако, сравнимы с маршальскими звездами. Он народный артист СССР, Герой Социалистического Труда. Был депутатом Верховного Совета. Пять раз удостаивался Сталинской государственной премии страны. Он был человеком с большой буквы. Скромным, неутомимым, веселым, отзывчивым.
Клара Лучко
Как-то я пригласил в гости своих лондонских друзей – Володю Осипова, Викентия Матвеева и хорошего товарища по «Известиям» Дмитрия Мамлеева, ответственного секретаря редакции, прозванного вечным холостяком. Все пришли с женами. И Мамлеев тоже! Его спутницей была знаменитая актриса Клара Лучко. Мне сразу стало и радостно, и стыдно. Радость я испытывал от того, что у нас за столом сидела красивая, русская, точнее, запорожская красавица. А стыд от того, что я приготовился показать после застолья свой любительский кинофильм об Англии.