дровича, когда он на посольской машине собирался поехать осматривать знаменитый Британский музей. Я к нему с просьбой от Аджубея. Он грубо ответил: «Не намерен давать интервью» и захлопнул за собой дверцу. Молодой дипломат Владимир Семенов шепнул: «Садись в машину. Ты давно не был в музее? Поедем». Он сопровождал Шолохова. Увидев мой фотоаппарат, Шолохов сказал: «И позировать для вас не собираюсь».
Три часа мы ходили по залам музея. Возле выставленных гробниц с мумиями египетских фараонов Шолохов покачал головой. Промолвил: «Ох, сколько награбили колонизаторы». Я сказал: «А в Каире, в музее нет ни одной. Растащили по всему миру». Шолохов молчал. Он встрепенулся, когда зашли в огромный зал рыболовных снастей африканских аборигенов. Каждую снасть Шолохов пристально рассматривал, словно изучал. Они висели на стенах, были спрятаны за стеклом. Я достал фотоаппарат. Будь что будет! И когда он поднял голову, я щелкнул затвором. Он будто не заметил этого.
Тогда малоопытный журналист-международник, я не знал многого о подковерной борьбе в Кремле. Теперь думаю, что интервью являлось попыткой привлечь Шолохова на сторону Хрущева. Как выдающегося писателя, Шолохова очень ценил Сталин, оперативно реагировал на его письма о бедственном положении сельских жителей Дона, откликался на просьбы защитить товарищей.
Однажды, в связи с юбилеем Шолохова, я поспешил в «Известия» к редактору отдела литературы. Показал ему оригинальную фотографию Шолохова, снятую мною в Британском музее. Редактор, мой старый знакомый, сказал: «Шолохов не наш, не демократ, – и выругался. – Ладно, напечатаем оригинальное фото». Но фразу «Ух, сколько награбили колонизаторы», упомянутую в конце моего комментария к портрету Шолохова, зачеркнул. Что же, шел не первый год перестройки. Надо привыкать к «свободе слова», гласности и «бесцензурной» на словах печати.
Но в душе я кипел. Почему это Шолохов не наш? Не он ли правдиво описал коллективизацию в «Поднятой целине»? Тринадцать раз беседовал со Сталиным в его кабинете, о чем говорят записи в книге приема посетителей? Да, наш он до мозга костей! Советский, с мировой известностью, дважды Герой соцтруда, четырежды избирался депутатом Верховного Совета СССР. В Мехико, недалеко от моего корпункта, в магазине Санбернс, продавали сладости, фрукты, косметику и книжки. При входе, в центре круглого стеллажа, лежал «Тихий Дон». Среди книг других зарубежных классиков.
В Лондоне в книжном магазине я также видел в переводе на английский «Тихий Дон». Переводчики, видимо, мучились над заглавием романа. Сошлись на трех словах: по-английски получилось «Медленно течет Дон». Критических материалов о Шолохове в лондонских газетах я тогда не встречал. Однако в нашей перестроечной прессе 80-х использовались предлоги для того, чтобы вернуться к старой проблеме авторства гениального произведения. Дескать, Михаил Шолохов не мог написать столь талантливое произведение в юном возрасте, один пожилой историк выразился хлеще: не мог, мол, мальчишка сочинить шедевр. Использовал чужую рукопись, издал ее под своим именем. Впоследствии была обнаружена рукопись Шолохова, она была официально признана властями.
В связи с этим мне вспомнилось, что мой любимый поэт Михаил Лермонтов написал шедевр – драму «Маскарад» в свои юношеские годы. Ему исполнился тогда 21 год. Как и Шолохову, когда он напечатал свои «Донские рассказы», спустя два года появились две первые части «Тихого Дона». Лермонтов в этом же возрасте начал первую главу романа «Герой нашего времени».
Критики Шолохова отказывали ему в авторстве, восклицая: почему за многие десятилетия после окончания «Тихого Дона» в 1940 году писатель ничего не создал достойного талантливого художника. «Поднятую целину», «Они сражались за Родину», «Судьбу человека» они не принимали в расчет.
Интересно, не так давно в Ростове-на-Дону обнаружены документы, проливающие дополнительный свет на жизнь и творчество Михаила Александровича. Эти документы находились около двадцати лет в семье сотрудника старочеркасского музея Андрея Афанасьевича Земнова. Он в течение многих лет был техническим секретарем Шолохова. Помогал писателю в большой общественной работе. Об этом – найденный архив, состоящий из пяти больших ящиков. Здесь уже говорилось о депутатской деятельности писателя. Сессии Верховного Совета СССР длились несколько дней. Шолохов не только выступал с трибуны сессии. Он выполнял большую работу, участвуя в заседаниях комиссий и комитетов. Отвечал на обильную почту с различными просьбами. Молодые писатели просили мэтра высказать мнение об их произведениях. Шолохов был членом Всемирного Совета мира, присутствовал на съемках «Они сражались за Родину», познакомился с тогдашними «звездами» нашего кинематографа: Шукшиным, Никулиным, Лапиковым. И, конечно, писатель дружил с режиссером фильма Сергеем Бондарчуком.