Усталый от напряженной работы и ночных дежурств, лейтенант только спрашивал: «Откуда? С какого фронта?» И я отчетливо слышал, как входившие отвечали: летчик или штурман, сбит там-то, много дней выбирался из окружения, прошу направить в свой полк. Вот документы, вот номер полевой почты.
Много раз потом я вспоминал эту сцену, потому что в полк, где нам предстояло служить, также прибывало пополнение из числа авиаторов, которые уже в первые дни войны успели вступить в смертный бой с фашизмом.
Наш стационарный аэродром примыкал к шоссе Москва—Горький, с другой его стороны проходила линия пригородных электричек Ярославской железной дороги. Мы были поражены размахом гарнизонного хозяйства и воочию убедились, что наша Родина не жалела средств для создания мощных военно-воздушных сил. Аэродром имел бетонированные взлетно-посадочные полосы и асфальтированные стоянки. А вокруг были расположены ангары, авиаремонтные мастерские, склады многое другое, из чего состоит сложное авиационное хозяйство. В примыкающем к аэродрому поселке, где жил летный и технический состав, высились отличные пятиэтажные дома. Рядом с ними был создан спортивный городок с настоящим футбольным полем. Таких и в Москве тогда было немного. И хотя мы считали себя авиаторами, в душе каждый признавался, что в училище ничего подобного себе не представлял и только здесь понял, где начинается настоящая авиационная жизнь.
Наша казарма также находилась в многоэтажном доме. После скромного курсантского провианта в училище гарнизонная столовая показалась нам рестораном. Вечером нас ждал еще один сюрприз: в гарнизонном Доме Красной Армии состоялся концерт. С массивными колоннами и расписными стенами вестибюля, с огромным зрительным залом и вращающейся сценой клуб казался шикарнее некоторых тогдашних московских театров.
А какой был концерт! Мне вспомнилось, как незадолго до поступления в училище я напрасно простоял в очереди у кассы Московского клуба железнодорожников. Ушел расстроенный, не услышав концерта Клавдии Шульженко. Уже тогда она была популярной эстрадной певицей. Пластинку с ее песнями невозможно было купить. И вот вдруг она появилась на сцене перед летчиками. Спела сначала зажигательную мексиканскую песню «Челита», а затем дважды на «бис» «Синий платочек». Мы были такими счастливыми в тот вечер и не предчувствовали, что на следующий концерт попадем через… четыре года.
Мне и моим товарищам авиация нравилась. Очень нравилась. Если бы не война, долгая и жестокая… Война резко изменит отлаженную жизнь гарнизона, позовет нас на разные фронты, разместит на полевых аэродромах. Жить придется в крестьянских избах, в землянках, а то и в лесу, во временных шалашах. И гарнизонная столовая, и концерт Шульженко останутся лишь приятными воспоминаниями.
Наш полк назывался весьма загадочно – 2 ДРАП. Стали допытываться, что сие означало. Пошли в штаб полка. Там мы встретили такого же, как и мы, старшего сержанта – адъютанта командира полка. Сам же командир и штабные офицеры находились где-то на аэродроме.
– Как расшифровывается ДРАП? – спросили у адъютанта.
– Дальнеразведывательный авиаполк, – сухо ответил он.
– А что мы будем делать?
– Вы что, с луны свалились? – возмутился адъютант. – Ясное дело – воевать!
– Да ты не серчай, сержант. Объясни, что значит цифра 2 перед названием полка. Выходит, есть еще один ДРАП?
– Откуда мне знать? Слышал я, как начальник штаба говорил, что наш полк приказано было сформировать на базе учебной авиачасти, от которой осталась одна эскадрилья, вторая по счету. Вот от нее и получился этот номер.
– Ну, спасибо, сержант, разъяснил, – поблагодарили мы, хотя и не совсем поняли, где и как нам придется воевать.
Пока шло формирование полка, летчики единственной боевой эскадрильи летали на разведку на старой технике. Полк вооружался новыми скоростными бомбардировщиками Пе-2. Они были запущены в производство в 1940 году и поступили в некоторые бомбардировочные полки незадолго до начала войны. В нашем училище не было ни одного учебного Пе-2. С нетерпением и любопытством мы ждали прибытия первой партии новых бомбардировщиков. Как-то они выглядят? Как летчики и механики их оценят?
Всем нам выделили помощников: по механику и мотористу. Их привели на аэродромную стоянку и предложили мне первому: «Подбирай свой технический экипаж!» А как подбирать? Обуты в башмаки и обмотки, шинели у всех не по росту. Словом, пехота! Самолеты видели, наверное, на картинках. Так который из них лучше, хуже? Спросил у одного паренька:
– Фамилия?
– Григорьев!
Нормальная фамилия. Не какой-нибудь Пробейголова или… Гут- шабаш (были у нас такие механики). По такому же принципу выбирал и моториста.