– Лёшенька, милый, как ты там! Я тут читаю – пойман Отелло губернского уезда, следователь ранен и в тяжелом состоянии!
– Чего только не напишут. Нормальное состояние уже, боевое. Царапнуло за плечо, промыли, зашили, до свадьбы заживет, – попытался её успокоить Алексей.
– Ты всё шутишь.
– Так что остается делать, рыдать? Не смертельная рана, не яд, как у Гамлета.
– Когда тебя выпишут?
– Да мы вместе с Отелло поедем, на такой красивой бронированной машине, сто процентов. Да нет, шучу. Сегодня консилиум посмотрит, ехать долго, конечно, ну, ребята помогут, а там как на курорте у тебя отлежусь, если пустишь, конечно.
– Так приезжай, конечно, ко мне, что же ты родителей пугать будешь. Тут у меня есть место, мама с папой приходят, помогают, но не постоянно. Приезжай, мы тебя очень ждём.
«Приятно, что меня ждут. Это и есть счастье. Счастье в том, что среди грязи, с которой приходится встречаться в этой жизни, есть светлые островки любви. Варя… Милая Варя, как же ты мне дорога, только сейчас понимаю, когда был на волоске от смерти».
В СИЗО краевого центра было оживление. Толпились журналисты, подкарауливая Алексея, но он не обращал на них внимания. Накануне Марат сознался в четырёх убийствах. На первом допросе он выглядел как загнанный зверь, которого обложили капканами окончательно.
Из Москвы был срочно вызван модный адвокат, пожелавший заработать денег на громком деле. Алексей разговаривал с адвокатом накануне. Тот как раз получил доступ к материалам следствия, проведя бессонную ночь в архиве. Перед ним стоял высокий парень, лет тридцати пяти. Короткая стрижка с оставленной длинной чёлкой, цепкие близко поставленные светлые глаза, тонкий рот с кривоватой усмешкой. Вид у него был помятый. Он одёргивал дорогой костюм, галстук был ослаблен, в городе стояла настоящая июльская жара. Высокий лоб московского гостя блестел от пота, он беспрерывно пытался закинуть назад длинную чёлку, но засаленные волосы снова прилипали ко лбу. «Да, когда нет времени забежать к знакомому барбершоперу, то беда», – с удовлетворением отметил Алексей. Сам он сегодня прекрасно выспался у Варвары. Родители понимающе забрали малышку к себе на ночь, Василиса уже к ним привыкла и с удовольствием проводила с ними время.
– Ну-с, – слегка театрально шаркнув ножкой, взглянул на адвоката Алексей. С некоторых пор его не покидало ощущение, что избитая фраза «весь мир театр, и люди в нём – актеры» как нельзя более актуальна.
– Я требую присутствия на допросе.
– Так Вам никто и не отказывает, к чему волноваться.
– Я буду вести съемку и дополнительно запись на диктофон.
– Хорошо. Но сначала подписку, что не будете распространять эти данные, тайна следствия.
Привели Гасанова. Он был всё в той же куртке на голое тело, в котором его брали в Кельях. Куртка изрядно воняла, но в закрытом кабинете, где происходил допрос, не было окон.
– Итак, – начал Алексей, – Вы признались в убийствах, но у нас ещё остались вопросы. У нас есть показания свидетелей, что жертва, а именно Саша, неоднократно наносил себе ранения на руке. Зачем он это делал?
– Он пытался вытащить чип. Вернее, он думал, что чип есть. И что его жизнь под контролем. Насмотрелся роликов про чипирование.
– Насмотреться это одно, а каким образом он решил, что у него есть чип?
– Внушение. У них учительница была.
– Анна Михайловна?
– Да, я её попросил. Она проводила сеансы. Саша часто сбегал раньше из приёмных семей. Нужно было, чтобы он не попытался снова. При попытке выйти за пределы фермы у него начиналась головная боль.
– Расскажите, в тут ночь – что произошло.
– Я их догнал на машине, они были недалеко от Спешково по дороге. Водитель их высадил около леса, я издали увидел, что он пытается тащить Ясю к лесу.
– Где был Саша?
– Саша сидел на обочине, у него рука была окровавлена.
– Что произошло дальше?
– Я уже рассказывал. Я вылез из машины и оглушил водителя, потом их. Потом связал всех троих, отогнал свою машину в лес, их отвез к реке, она там недалеко. Спустил под лёд.
Алексей передёрнулся, наблюдая, с каким спокойствием этот злодей рассказывал про убийства. Механически, как робот, он говорил про подробности, ничего не упуская. Перед глазами лежал предыдущий протокол, Гасанов говорил точно по написанному.