За запертой дверью послышались шаги и какие–то всхлипы, затем выкрик: «Пошла, пошла!» — а потом ее открыли. В его камеру втолкнули девчонку, потрясающе похожую на Лили Поттер, одну из ее дочерей, его учениц. Только вот которую? Этого он точно сказать не мог, да и неважно. Что эта девчонка тут делает, в чем дело?
— Ну, вот, предатель, теперь–то ты заговоришь, а то мы эту красотку у тебя на глазах на кусочки порежем… Не станешь же ты спокойно на это смотреть…
Северуса Снейпа прошиб холодный пот. Старый, жестокий и действенный способ: вместо того, чтобы пытать слишком упорного пленника, у его на глазах мучают других, по возможности, дорогих ему людей. Почему выбор пал на Поттеров? Не ясно. Может, они просто сцапали первого попавшегося ребенка… Ублюдки… Снейп считал себя сильным человеком — он бы, наверное, сумел выдержать пытки. Он не сильно любил семью Поттеров, но если у него на глазах начнут пытать шестнадцатилетнюю девчонку… Рассуждения вроде «Нас обоих убьют, если я все скажу» не кажутся убедительными, когда рядом с тобой изгаляются над ребенком…
Снейп поднял взгляд на пленницу. Ее лицо было искажено ужасом, отчаянием и непониманием, она еще даже не успела толком осознать, что с ней произошло. Она казалась абсолютно затравленной, и сердце зельевара сжалось… Тут их глаза встретились, и эта загнанная жертва в одно мгновение преобразилась. На долю секунды с ее лица сошел страх. Той, кто в этот момент смотрела на него, страх был неведом, она ему ободряюще подмигнула и чуть заметно покачала головой. Одновременно с этим он ощутил толчок в свой ментальный блок, это не было вторжением, это скорее напоминало послание. Но здесь он постоянно держал свой разум закрытым, и потому оно не дошло до него…
Все описанное длилось ничтожную долю секунды, а потом пропало — перед ним вновь стояла напуганная до полусмерти девочка. И все, что напоминало о только что произошедшем — это остаточное ощущение в голове после мысленного контакта…
— Ну, так что, ты, изменник, будешь говорить?
— Вы что, совсем? — надтреснутым, истеричным голосом выкрикнула пленница. Сейчас она производила впечатление умалишенной, словно бы все пережитое довело ее до полностью невменяемого состояния, и она могла нести все, что угодно. — Да этот сальноволосый ублюдок нас ненавидит, он вас только подбадривать будет! Отпустите меня! — и она забилась в руках держащего ее Пожирателя.
— Ну, это мы сейчас увидим! — говоривший мерзавец махнул рукой, и девчонку толкнули вперед, она упала рядом со Снейпом. И он навел на нее палочку: — Круцио!
За мгновение до этого Северус вновь встретился с глазами пленницы, и вновь к нему прибыло послание. В этот раз он ждал его и успел приподнять свой блок. «…лчите!» — вот все, что до него дошло. Очевидно, это было: «молчите»… А потом оглушительный девичий визг, крик непередаваемой словами боли, забился под сводами каземата. Девочка вопила и извивалась от боли. Лица всех до единого Пожирателей Смерти были скрыты масками, но Снейп, который еще никак не мог решить, что делать, дал бы руку на отсечение, что сейчас эти выродки наслаждаются ее криками…
Девочка билась в судорогах секунд десять, а потом затихла, хотя ее мучитель и не думал снимать заклятье. Похоже, она лишилась сознания от боли…
— Жалкая дурочка… — процедил негодяй опуская свое оружие…
— Ублюдки… — не сдержавшись, прошипел зельевар.
— Все ругаемся, Северус? Круцио! — адская пытка длилась около двадцати секунд, но Снейп не издал не звука. — Говорить ты, как я вижу, пока не собираешься… Но это не надолго, уж поверь мне. Это ничтожество быстро потеряло сознание, но скоро сюда придет тот, кто знает, как не дать собеседнику упасть в обморок… И это был лишь задаток. Посмотрим, как ты запоешь, когда она будет верещать сутки напролет… А если для тебя она и впрямь ничего не значит… Что ж, тогда добудем кого–нибудь другого.
И тюремщики ушли. Северус, еще не до конца оправившись от Пыточного заклятья, смотрел им вслед. Хоть оно и было далеко не самым сильным из тех, которым он тут подвергался, и уж точно не шло ни в какое сравнение с регулярными наказаниями от «хозяина», Круциатус остается Круциатусом. Сердце все еще билось ускорено, дыхание было прерывистым, да и говорить было бы проблематично…