Но сейчас ей требовалось не сочувствие, ей требовалось спокойствие, да что там спокойствие — безразличие, на которое она бы смогла опереться. Она сама не могла понять почему, но именно к Полли Поттер, которая ограничилась словами «Прими мои искренние соболезнования», ее сейчас тянуло.
И сейчас эта Полли Поттер неподвижно лежала на своей кровати, а у нее на груди свернулась кольцами многоцветная змея. Первым, что почувствовала Гермиона, был самый настоящий ужас, она открыла рот, но не смогла выдавить из себя ни звука, ее язык буквально присох к гортани. Она с усилием сглотнула, вновь открыла рот и… закрыла его. Ибо именно в этот момент Полли сладко потянулась и перевернулась на бок, змея издала недовольное шипение и переползла повыше.
Полли просто спала, и тот факт, что на ней уютно устроилась явно ядовитая змея, ее нисколько не беспокоил. Гермиона неподвижно простояла несколько минут, а потом тихо прикрыла дверь и удалилась. Она попытается поговорить с Поттер потом, а пока… Ей почему–то стало легче.
Гермиона не видела, что в тот момент, когда она закрывала дверь, Полли приоткрыла один глаз, и грустная усмешка появилась на ее лице…
Прошло два дня, магический мир начинал медленно приходить в себя, нападения, по какой–то причине, прекратились. Темный Лорд, которого в газетах переименовали из «Вы — Знаете-Кого» в «Вы — Не-Забыли — Кого», странным образом успокоился и не пытался добить своих противников. Это настораживало.
Гермиона продолжала держаться тихо, нетрудно было понять, что девушка почти все время была на грани, она продолжала бросать необычные взгляды на Гарри. Тот лишь ухмылялся про себя и ждал, когда ее прорвет, раз уж его заметили в таком положении, следует объясниться, но сам разговоров начинать не станет.
Один раз в дом прибывал Снейп, потом заглянул Ремус, с их слов, а также из сообщений в газетах вырисовывалась все более четкая и подробная картина произошедшего. Нападения произошли по всей стране и даже за ее пределами, там, впрочем, все свелось лишь к нескольким атакам, метящим в отдельных людей. Среди прочего погибла мадам Максим, в результате чего и Шармбатон оказался закрыт. Также, имела место какая–то неприятность в Дурмстранге, словно бы покушение на Дмитрия Анисимова, магистра Темной Магии, что руководил школой. (Поскольку в этом мире показания Питера Петтигрю выдали всех тех Пожирателей, которыми бы мог откупиться Игорь Каркаров, он так и просидел эти годы в Азкабане, пока не был освобожден вместе со всеми четыре дня назад.) Магистр сумел за себя постоять.
В Англии же нападения имели массовый характер, целями были важные люди в Министерстве, члены Ордена Феникса, друзья Дамблдора и просто те, кто пользовался влиянием. Последних не убивали, по крайней мере, тел их найдено не было, предполагалось, что их похитили. Все атаки имели четко поставленную цель, не было ничего общего с «развлечениями», этой ночью единственными маглами, которые подвергались нападениям, были семьи маглорожденных. Их либо убивали прямо в своих домах, либо утаскивали с собой, где их, вероятно, ждали лишь долгие пытки, а возможно, их хотели использовать как заложников…
В дом на площади Гриммо ворвались сразу семеро магов, по счастливому стечению обстоятельств Мари была на работе и пережила нападение на Министерство. Сириус был тяжело ранен, но сумел в последний момент перенестись прямиком в холл Святого Мунго. Ремус также был в то время в Министерстве и остался цел, хотя был в самом пекле.
Министерство тоже начало оправляться, пытаться что–то сделать, как–то ответить, но это скорее производило впечатление автоматического шевеления раздавленного насекомого. Исполняющая обязанности Министра Амбридж явно не представляла себе, что делать. Ее стезей была бюрократия, нелегальная, но хорошо скрытая и узаконенная ликвидация оппонентов, а никак не открытое противостояние. По расчетам Гарри недолго ей осталось сидеть в этом кресле.
Кроме этого произошло еще одно событие, даже не событие, а странный казус, который в другое время оказался бы в центре внимания, но ныне ему отвели лишь маленькую статейку на последней странице Пророка. Над Европой ни с того ни с сего произошло затмение, и маглы недоумевали, ибо ничего подобного не предвиделось, да и не было в то время на небе тел, способных закрыть солнце. Магам следовало бы этим заинтересоваться, но им было совсем не до этого. А вот Гарри встревожился, занятное совпадение: нечто непонятное происходит, и очень вовремя, надо заметить, но никому до него дела нет — тут что–то нечисто. И судя по всему, Дамблдор разделял его мнение, более того, он обнаружил у себя в комнате коротенькую записку от директора, где тот просил сообщить если, «ей тем или иным образом что–то стало известно». Говоря проще, если что–то похожее происходило у него, то от него требовалось поделиться сведениями. Поскольку Гарри не мог сказать по этому поводу ничего дельного, он просто проигнорировал это письмо, которое, вероятно, притащил вездесущий Фоукс. Пламенная телепортация фениксов — это, пожалуй, единственный вид переноса, для которого нет преград…
— Ничего себе! — выдохнул на следующее утро Джеймс Поттер, едва успев глянуть на заголовок газеты.
— Что произошло? — невинно поинтересовался Гарри, хотя и догадывался, о чем пишут. Вся семья Поттеров собралась на завтрак, и даже Гермиона была здесь.
— Долорес Амбридж арестовали! — Гарри приподнял бровь, получилось даже лучше, чем он ожидал. — Она обвиняется… ого! Применение или попытка применения Непростительного Заклятья, издевательство над несовершеннолетними и даже покушение на убийство… Ничего себе у нас заместитель Министра был…
— Погоди, дорогой, я не совсем понимаю, о чем ты говоришь, ее прямо так взяли и арестовали?
— Тут не очень ясно… Написала Рита Скитер, как ты понимаешь, трудно оценить, сколько тут вранья и преувеличений, а сколько правды… Написано, что по почте прибыли чьи–то воспоминания… Их подлинность доказана… Эти воспоминания — улики, да, в них Долорес и совершает все эти нехорошие вещи… Н-да… — Гарри прокомментировал все это, хмыкнув один–единственный раз.
— Я совершенно уверен, что ты стоишь за этим, Полли, — объявил Джеймс Поттер, едва войдя в библиотеку, где его дочь сидела обложившись книгами по астрономии.
— Прости, пап… Что ты сказал? — Гарри вынырнул из своих мыслей, это затмение так и осталось для него загадкой…
— Думаешь, я не помню, как три дня назад ты сказала, что знаешь что–то достаточно «экстраординарное»? Так вот, — мистер Поттер постучал пальцем по заголовку газеты, что держал в руках, — ЭТО более чем экстраординарное. Может, расскажешь?
— Да что рассказывать–то? Пошарила я в своих воспоминаниях, нашла подходящие и отправила кому надо…
— Какие еще воспоминания?
— Настоящие. Мадам Боунс, Рита и Люциус Малфой за компанию смогли вволю полюбоваться, как наш несостоявшийся Министр, заявив, что экстренная ситуация требует крутых мер, собралась накладывать на ребенка Круциатус…
— ЧТО?!
— Попутно она так же упомянула, что Фадж так и не узнал, что она насылала на этого же ребенка дементоров… — как ни в чем не бывало, продолжил Гарри, вернувшись глазами к книге. — Ну и на десерт, еще минут двадцать картин, как она заставляла того же ребенка писать Кровавым Пером…
— Погоди, что ты такое говоришь?!
— Да ничего особенного… рутина, — Гарри уже пожалел, что вообще заговорил об этом, теперь от него, наверное, не отстанут.
— И это ребенок… это был ты?
— Пап, ну а откуда иначе я мог получить эти воспоминания, она мне что, на исповеди об этом рассказала бы?
— И на тебя накладывали?..
— Она — нет. И слушай, я не хочу об этом говорить. В любом случае, все это не касается вашего мира. Я даже думаю, что ЭТА Долорес сумеет выкрутиться — в конце концов, ОНА‑то этого не делала ни мне, ни кому–либо еще, во всяком случае я так не думаю, потому что со мной был… ну… особый случай.