Я признаю, ты поумнее все прочих… — с некоторым трудом произнес Боб полчаса спустя. — Но и ты тут просто теряешь время. Можешь убить меня прямо сейчас, так оно кончится быстрее…
Как же ты спешишь на тот свет…
А что я здесь не видел?.. Убивай…
Знаешь, я тебе кое–что скажу по секрету, в более интимной обстановке… — Гарри вынул палочку и одним заклятием затуманил прозрачную стену, через которую за ними наблюдали. Потом он таким же образом обезопасил себя от того, чтобы кто–нибудь их услышал. Напоследок он запер дверь. — Скажу тебе честно, убивать мы тебя не собираемся, в конце концов, зачем так облегчать твою долю…
Нет ничего страшнее смерти!
Ну–ну, но убивать мы тебя не станем, мы скорее запрем тебя в самую темную, мокрую, грязную и вонючую камеру в Азкабане, знаю я там пару подходящих местечек… — говоря это Гарри медленно обошел собеседника и в конце уже почти нежно нашептывал ему эти слова прямо в левое ухо.
Ну и что? Дементоры ушли оттуда, они следуют за моим отцом…
Ооо, поверь мне, любая тюрьма может быть адом, а Азкабан — это особая тюрьма, даже без дементоров… — Гарри переместился и теперь шептал на правое ухо, а Боб уже не казался столь уверенным в себе. — К тому же дементоры непременно вернутся, это место — их дом, они неразрывно связано с ними. Их присутствие чувствуется там, даже если ближайшая из этих тварей на другом конце острова. Вся тюрьма, весь этот проклятый клочок земли пропах ими, от него на километры несет болью и отчаянием… — теперь Гарри стоял прямо за спиною Боба.
Ну, тогда мой отец вытащит меня оттуда, ему не доставит труда…
Ой ли? — перебил его Боба Гарри.
Ха! Он освободил своих слуг оттуда, он освободит и меня…
Я не говорю, что он не сможет вытащить тебя, я говорю, что он не станет этого делать. Зачем ты ему? Ты ведь ему нужен живой и вовсе не обязательно здоровый. Пусть ты сойдешь там с ума, пусть мысль о смерти, как о спасении, об избавлении, которое никак не придет, будет преследовать тебя день и ночь. Пусть, ведь для него главное, чтобы ты был жив, жив и в безопасности, — Гарри не сдержал горькой усмешки, — ведь кому придет в голову искать там частицу его души? И уж, разумеется, ему и в голову не придет, что мы знаем о твоем маленьком секрете, как же это — зная, что ты, мы тебя не уничтожили? Нет, он будет уверен, что ты в безопасности, и оставит тебя гнить там, для чьего–то блага, скорее всего, своего собственного.
Да… но… — Гарри мог вытереть честный трудовой пот, Боб был капитально выбит из колеи. И это видели все, завеса, которой он обезопасил себя от чужих глаз и ушей, пока распространялся на слишком личные темы, уже рассеялась. Дамблдор, наверное, постарался. — Вы ведь знаете, кто я, вы не позволите мне куда–либо уйти. Вы знаете, что пока жив я, жив и мой отец! — Боб явно переволновался, ибо сейчас он, без сомнения, сказанул лишнего. — И если хотите убить его, то…
А с чего ты взял, что он нам нужен мертвым? — с этими словами Гарри вышел, заперев за собою дверь.
По другую сторону двери его ждали потрясенные взгляды членов Ордена. Кто знает, быть может, они слышали несколько больше, чем следовало, Гарри поругал себя за то, что не уследил, когда завеса пала. Но это не очень важно.
Ну, теперь пусть он там немного поварится в собственном соку, а после можно будет попробовать задать пару вопросов…
Да, деточка, удалось тебе выбить из колеи этого… — пробормотал Грюм, усиленно скребя затылок.
Только почему ты сказала, что нам не нужен побежденный, точнее, мертвый Темный Лорд?
А зачем ему это знать? — ответил Гарри вопросом на вопрос. Ну а после этого преспокойно отправился домой, а в своей камере Боб продолжал жмуриться, спасаясь от магического света, по силе сравнимого с прожектором, который никто пока не подумал убрать.
Приближалась полночь, многие члены Ордена уже разошлись, Дамблдор все сидел в своем кабинете, что–то писал, что–то обдумывал, просто удивительно, сколько энергии было в этом старческом теле. Северус Снейп отправился на боковую, так же как профессор МакГонагалл. Лишь рядом с помещением, где содержался пленник, прохаживались Кингсли и Уильямсон. Когда Министра поставили в известность насчет того, с кем они имели дело, он настоял, чтобы к Бобу приставили постоянную охрану.
Сам Боб тоже не спал, он отказывался признаться себе в этом, но все то, что сказал ему Враг, дошло до цели. Он уже не был столь уверен в исходе. Проклятье! Если бы ему удалось разъярить их настолько, чтобы они убили его, все было бы так просто! Ныне он фактически бессмертен, нужно лишь подготовиться, и убийство бы просто освободило его из этого куска плоти, и он мог бы занять любое другое… И он был готов к этому все это время, покуда еще надеялся, что кто–то из местных таки не утерпит… Но нет… Враг — похоже, это был именно он — оказался умнее. И то, что он рассказал об Азкабане, столь живо, так пугающе, словно бы он сам был там… И если действительно отец оставит его там… Боб атаковал свои путы с еще большим остервенением, уже много часов, пользуясь своей нечеловеческой силой и крохами магии, что он мог применять без палочки, он мало–помалу истончал свои оковы…
Мадам Помфри прошла по коридору, оба мракоборца подвергли ее ленивому зрительному обыску, после чего открыли дверь в комнату ее пациента. Для нее он был прежде всего пациентом…
Тот все так же лежал, прикрученный к кровати, как можно делать такое с кем–либо? Похоже, он спал… Но, словно почувствовав ее появление, Боб дернулся, глянул на нее…
Воды… — выдавил он из себя.
Мадам Помфи тут же кинулась к нему с чашкой, мудрено ли, несчастный не мог пошевелиться, ему приходилось помогать во всем, даже, чтобы он справил нужду… Директор строго–настрого запретил даже просто ослаблять его путы… Боб просто присосался к чашке, наблюдая, как он пьет медсестра даже не сразу заметила, как с треском пали петли вокруг его рук. А в следующий миг железные ладони сомкнулись у нее на горле…
Боб медленно сдавливал горло женщине, ему ничто не стоило переломить ей шею, но это было бы не то… Он хотел в деталях видеть, как она задыхается, как пытается бороться, и как, наконец, безжизненно застывает…
Дверь с треском распахнулась, Кингсли показался в проеме. Оглушающее заклятие вырвалось из его палочки и устремилось точно в ту часть головы пленника, что не была скрыта телом пленницы. Но Боб был быстрее — короткое движение — и заклятие попало в медсестру. Уильямсон уже был рядом, на пару они выпустили целый поток заклинаний, казалось совершенно невозможным устоять против этого, тем более без палочки. Но Боб творил что–то немыслимое, ни на мгновение не замедляя шага по направлению к своим противникам он уклонялся, уворачивался и с успехом пользовался живым щитом. Большую часть чар он принимал на медсестру, мракоборцы разделились, они метали чары одновременно, под разными углами, пытались воспользоваться рикошетами… Все тщетно, инертное тело мадам Помфри всегда оказывалось в нужном месте, в нужное время. Чары, что сами находили цель тоже не возымели должного эффекта. Несколько заклинаний полной недвижности, которые бы парализовали и заложницу и Боба, так же не сделали погоды. Тот явно чувствовал эти чары, от которых живой щит не поможет, и пропускал их мимо. К сожалению было невозможно посылать эти заклятия сериями, иначе Боб бы не ушел…
Все это длилось лишь несколько секунд, которые Боб шел к своим противникам. Последний рывок…
Сначала он убил Уильямсона, потом и Кингсли… А мадам Помфри уже была мертва, немолодое сердце женщины не выдержало.
Боб подобрал палочки, тревогу уже, конечно, подняли, надо убираться отсюда. Сейчас смерть ему страшна, ибо он не подготовился, он оставался сконцентрированным все то время, что его держали взаперти и допрашивали. Но сейчас его голова занята другим, значит не надо давать им себя убить, ну… это им и не удастся…
Гарри слетел со своего ложа, заклятье тревоги, что установил Дамблдор и к которому он подключился, сработало. Боб встал… Проклятье, надо было сказать им, а лучше самому сломать тому руки и ноги, просто так, на всякий случай…
Гарри потребовалось меньше минуты, чтобы надеть на себя свой черный костюм, плащ и капюшон — черт с ним, не до конспирации. Обе палочки, десантные ножи, Карта Мародеров, все прочее… готово. Тут из какой–то норки показалась Ашара и требовательно, если такое можно было сказать о небольшой змейке, посмотрела на него.