— Какие же мы идиоты… — прошептал я, не в силах сдержать эти мысли внутри себя, а ведь я уже давно владею своими эмоциями. — Это же настолько очевидно…
Великий Волшебник и шестисотлетняя вампирша уставились на меня, а я медленно, как в трансе поднялся со своего кресла, и наклонился над картой…
— Где были пролиты моря человеческой крови? Где уничтожение людей было чем–то, полностью отрегулированным? — Правой рукой я медленно извлек из ножен кинжал, а левой вел по карте. — Ведь все настолько просто… Думаю, задай мы вопрос любому маглу, он бы ответил очень скоро… ведь все сходится, есть здесь то место, где даже врачи служили делу уничтожения людей… — Палец моей левой руки нашел на карте город Краков, теперь немного западнее… Я запомнил эту точку на карте, когда мне было лет девять, одно необычно яркое воспоминание времен магловкой школы, оно пережило даже Азкабан. Хотя… почему «даже»? Счастливым его назвать просто невозможно. — Мы все ломали головы, что за магическое место имелось в виду, и кое–что забыли. Забыли о том, что мы не одни на этой планете… По сравнению с этим, все эти войны с Волдемортом покажутся потасовкой в детском саду… Вот оно — место, где убийство людей было поставлено на конвейер. Где было загублено более полутора миллионов жизней. Апогей людского безумия… — Не сдержавшись, я красивым и очень театральным жестом вогнал кинжал в указанное место: — Освенцим.
В общем и Дамблдор, и вампирша знали, что такое Вторая Мировая Война, — в отличие от подавляющего большинства магов, которым имя Гитлер ничего не говорило. Потому Гарри поняли сразу и возражать не стали. Он даже обрадовался, что больше никого в кабинете не было, иначе было бы не избежать траты времени на вопросы, объяснения и тому подобную ерунду, которой было не место здесь и сейчас.
Вместо этого они начали действовать, просто удивительно, как у такой немногочисленной организации как Камарилья везде есть глаза и уши. Какая–то пара лояльных ей вампиров жила неподалеку, и Мелиссе понадобилось лишь пять минут, чтобы связаться с ними и попросить проверить, что и как…
Едва она успела вынуть голову из камина, которым пользовалась, как дверь кабинета распахнулась, на пороге возник Люциус Малфой, собственной персоной.
— Дамблдор?! — рявкнул он сходу. — Могу я узнать, почему вы все еще тут?! — Гарри подметил, что гордый аристократ явно переживает сегодня не лучший свой день. Мантия помята, волосы спутаны, а на лице очень характерное выражение еще не до конца прошедшего страха… — Там кромешный ад по всей Европе, эти твари как с цепи сорвались! Откуда их только взялось столько?! Пол Таллина завалено безжизненными телами! В Париже ужасное побоище и пожары! В Берлине настоящий хаос, маглы бегут из города… Министерство Германии просто перестало существовать! А эти твари все прибывают и прибывают! Шармбатон и Дурмстранг в осаде, я сам только что оттуда, детей мы успели эвакуировать, но в Европе безопасных мест словно и вовсе не осталось! — Все это Министр выпалил на одном дыхании, он явно был на грани срыва, но после этого глубоко вдохнул, выдохнул и продолжил более спокойным голосом: — А вы, Великий Волшебник, сидите здесь!
— Люциус… — начал, было, Дамблдор, и Гарри, неплохо зная директора, мог сказать, что тот собирается перейти сразу к делу…
— Хватит, Альбус! Я этих твоих штучек насмотрелся еще в девстве! — Мистер Малфой, похоже, знал Дамблдора не так хорошо. — Там, черт тебя подери, люди гибнут! — Еще ни разу за все то, уже не маленькое, время, что он прожил в мире магов, Гарри не слышал из их уст этого простого аргумента…
— Я все знаю, Люциус… и поверь, я бы немедленно отправился туда, где уже сражаются мои друзья, но, похоже, все намного сложнее, чем кажется… сядь пожалуйста.
— Дамблдор! То есть что ты предлагаешь?! — взорвался Министр минут через десять, когда ему разъяснили суть происходящего. — Бросить все, оставить дементоров и прочих тварей, которым мы еще и названия не придумали, пировать в Европе, а самим кинуться в этот… Освинсим?! И все это на основании… чего?! Рисунка на карте и какого–то туманного указания! Причем, судя по тому, что вы не спешите меня сообщить, откуда почерпнуты эти сведения, источник наверняка более чем спорный! Как вы хотите, чтобы я объявил об этом своим людям? Да меня на смех подымут! Скажу больше, меня самого так и подмывает рассмеяться… — Министр смолк, о чем–то напряженно размышляя. — Ладно, в конце концов вы не являетесь моим подчиненным… Поступайте как хотите, но не рассчитывайте на помощь Министерства. Я надеюсь, вы знаете, что делаете… — Министр решительным шагом направился к двери и остановился на пороге. Он оглянулся. — Хотя нет, я надеюсь, что вы несете полную чушь.
— Вообще говоря, он прав, Полли… — тихо заметил Дамблдор, едва за Министром закрылась дверь. — Боюсь, нам будет непросто найти поддержку…
Вскоре пришла весточка от вампиров, в бывшем лагере смерти, а нынче огромном музее, творились большие дела. Защитные и маглоотталкивающие чары, многочисленные фигуры в черных плащах и необычайно насыщенный магической силой воздух. Все сходилось. И все говорило о том, что обратный отсчет уже начался.
Как нетрудно было понять после слов Министра, на поддержку можно было не надеяться. Дамблдор, конечно же, воспользовался Пламенным медальоном, чтобы вновь созвать Орден. Но беда была в том, что почти все сколько–нибудь профессиональные бойцы из них были на государственной службе, а потому сейчас на них рассчитывать не приходилось. Явился, понятное дело, Снейп, прибыла МакГонагалл. Прибыл и Сириус, Гарри всерьез подозревал, что, с точки зрения Министерства, это был самовольный уход с поста, а то и вовсе дезертирство, но ни у кого язык не повернулся сказать ему об этом.
Кроме того явился и Дамблдор, в смысле Аберфорт Дамблдор, брат директора. Этого человека Гарри видел впервые, не считая той фотографии, что однажды показал ему Грюм. Понаблюдав за ним всего пару минут, он полностью согласился с оценкой, которую тогда дал ему старый мракоборец: «странный тип». Он немного напоминал Полумну Лавгуд, нет, у него не висело на груди ожерелья из пробок, а на ушах не красовалась редиска, просто он казался столь же отрешенным от этого бренного мира. Когда его брат разъяснял всем положение вещей, он все воспринял, как данность… Та давняя история с козой представилась в несколько ином свете.
Следом за членами Ордена начали подтягиваться и вампиры, Камарилья явно приняла все это всерьез. В любом случае, у них явно не было ни малейшего желания ввязываться в битву в Европе. А вот помочь разобраться с этой проблемой, попутно плюнуть Волдеморту в тарелку с супом, а заодно отведать свежей кровушки — это им было по душе. Ну и наконец, этот ритуал им очень даже не нравился, они не ждали от него ничего хорошего, и у них не было иных, неотложных дел.
Вот так и случилось, что члены Камарильи стали едва ли не главной ударной силой, и большинству друзей Дамблдора от этого было явно не по себе.
Они же стали главным источником информации, в том, что касается скрытности, с вампирами мало кто может потягаться…
До чего же все это глупо…
Именно эта мысль крутилась у меня в голове в течение часа, пока Дамблдор и Мелисса собирали своих людей. Эта же мысль крутится у меня в голове и сейчас.
Как можно было допустить, чтобы мы остались без поддержки Министерства?! Дали бы мне один день на размышления, и я бы непременно придумал, как получить эту помощь. Я бы их так растормошил, что они сняли бы охрану с собственных помещений, если потребуется… Я бы непременно нашел способ, неважно, насколько он будет законным, плевать, даже если он будет совершенно незаконным и просто преступлением.
Чертов Малфой… хотя, можно понять и его… вот только сейчас я не в настроении прощать что–либо кому–то.
И я не в настроении участвовать в очередном обсуждении, именно поэтому я вместе с первой же группой направился туда, где все решится. Что именно решится — я не знаю. И, честно говоря, мне на это в изрядной мере наплевать. Все, что я знаю, — это то, что моя семья там и что я убью всех и каждого, кому хватит тупости встать сегодня у меня на пути.