Сальшиен замолчал, а на его лице играла теплая улыбка с грустными складочками в уголках. Я не прерывала его уединения, ровно до того момента, как перед нами, откуда ни возьмись, выскочила вчерашняя старушка с котомкой.
― Давно ли ждешь, девонька? ― добродушно спросила женщина, но потом заметила Зарзу.
― Чёйт демон на твоем пороге топчется? А ну кыш, окаянный. Своими рогами усю благодать у молодой ведьмочки выпьешь, ирод хвостатый!
И боевая старушка врезала ироду клюкой промеж рогов.
― За что? ― по-детски обиженно возмутился демон. Видать, от бабки ведьмы получал не раз.
― За думы пакостные и лапы длинючие. Не дам молодку извести! Ведьмы ― народ нами почитаемый, ― все бушевала бабулька, а демон пятился в дом.
― Куда-а-а?
Старушка тут же заметила побег и подцепила изогнутой клюкой ногу Зарзы, отчего тот упал и съехал со ступенек прямо под ноги разошедшейся старухи.
― Ты куда оглобы свои навострил, баран плешивый! Нечего тебе в доме у красуни делать, ― и моя новая знакомая травница схватила девятого воина Сальши за ухо и, как нашкодившего мальчишку, потащила прочь с площади. Где-то за углом моей лавки слышались стоны Зарзы и грозное бормотание старушки.
― А ну околицей пошел! А то ишь, крылы перед девкой неразумной распушил. Тьфу, темное отродье!
А я больше не могла сдерживаться и хохотала вовсю. Кто ж знал, что мою честь будут так яро защищать. Похоже, ведьм здесь на самом деле очень любили и ценили. Не то, что у нас. Когда травница вернулась, я уже более-менее пришла в себя. Зарзы на горизонте не было. Боялся повторения схватки, где победитель заранее известен, вот и не высовывался.
― Ты, девка, мне это брось, ― погрозила пальцем старушка. ― Они на диво красивые, да рога козлиные не зря на лобешне торчат. Пробьют сердце доверчивое и реветь тебе в сенях. Не дай боги, тяжелая останешься, да сломленная.
На этих словах старушка начала доставать из корзины, прикрытой платком, связки разнообразных трав.
― Ты б куда положить принесла, ― справедливо заметила травница.
Я тут же рванула в лавку за корзинкой, которую приметила у выхода. Там несколько висит на стене, но самая маленькая как раз подойдет. Уже в доме до меня донеслось доброе бурчание бабушки.
― Ох и нерадивая девка у Сердолики. Да сильная, глаза не брешут.
Когда выбежала из дома, старушка уже держала мою порцию трав в руках. Я аккуратно положила их в корзину и задала, как мне казалось, закономерный вопрос:
― Сколько я должна вам?
― Брось, девонька! Кто ж в своем розуме с ведьмы деньги возьмет? ― и она поспешила отойти от меня.
― Ох, сильно ты молоденькая, — продолжила бурчать травница.
― Мне семьдесят восемь, ― сказала, как бы невзначай.
― Так мне ж семьдесят шесть… Так у меня ж правнуки! Ты ж не понесла еще ни разу, ― старушка была растеряна.
Еще бы, даже ведьмы в моем возрасте выглядят зрелыми, а я девчонка девчонкой.
― Не забивайте себе голову, бабушка, ― я приобняла старушку за плечи. ― И спасибо за травы.
― Через два дня еще занесу, девонька. Ох, светлая ведьма! ― исправилась на почтительное обращение травница. ― Так той рогатый твой что ли?
― На перевоспитании, бабушка, ― и я подтолкнула старушку в сторону площади.
― Меня Благомира звать, если что.
― Нея, ― и я кивнула, давая знак, что отпускаю ее дальше по делам.
― Эй, баран плешивый, долго в кустах сопеть будешь? ― позвала демона на перевоспитании, когда старушка скрылась из виду.
― Она мне чуть рога не обломала. Ты не знаешь, какими грозными могут быть ведуньи, ― и Зарза вышел из своего укрытия. Правда, при этом странно почесывался.
― Она травница.
― А в роду есть ведьмы, этого достаточно, ― и он начал расчесывать шею.
― Ты что, в багровый бурьян залез? ― спросила из любопытства и никак не ожидала затравленного взгляда в ответ.
― Этот куст был единственным способом спасения. Не шинковать же бабушку на бутерброды, ― оправдывался Зарза, продолжая свои почесунчики.
― Пойдем, может в запасах Сердолики что-то есть от зуда.
И мы зашли в мое логово. Дом встретил нас приветливо, обдав радостью и запахом древесины. Странные у меня друзья, но их, как говорят, не выбирают.