Первое, что откопал Руслан, было… Даже не так. Посмотрев на данные металлоискателя, мой горячо любимый муж замер. Принял стойку как у ищейки, вооружился лопаткой и принялся рыхлить землю. Я скучала рядом. Сидела и смотрела на то, как жирные утки летели над нами и что-то там покрякивали.
— Кира, это нечто!
Руслан дрожащей рукой протянул мне мокрый ком земли. Я склонилась над этим «нечто», внимательно всмотрелась и ничего не нашла.
— О, если я прав, то тогда моё исследование будет…
Земля падала комочками под ноги, пока в руках Руслана не оказалась обыкновенная крышка от газировки. Металлическая, гнутая, с облезшей краской.
Я сдержала смех, сделала максимально серьёзное лицо, похлопала Руслана по плечу и сердитым голосом пробасила:
— Молодец, ты доказал, что древние племена пили газировку! Наверное, теперь мы будем искать телефон Царя Гороха?
Дальше я просто рассмеялась. Едва стоя на ногах, хваталась за руку Руслана, смотрела на его кислое лицо и хохотала до слёз. Потом, правда, я извинилась, даже поцеловала Руслана в холодные губы.
Каждая следующая находка казалась настоящей издёвкой! Ничего полезного, даже со времён войны ничего не нашли. Только консервные банки, какая-то гнутая проволока, пуговицы и прочая ерунда.
Да. Сегодня катастрофически не везло. Теперь вот эта змея! И пусть Руслан говорил, что это не так, но я точно видела змею! С мордой такой гадкой, с глазищами… Бр-р-р!
К палатке мы вернулись, когда сумерки только стали проклёвываться. Пока горелка грела небольшой котелок с супом, я всё думала, с чего же начать? Как спросить про Москву? Ведь надо же всё узнать. Так неприятно, что я выведала его секрет. Сама уже не рада, что залезла в комод и наткнулась там на эту бумажку.
— Знаешь, пришло время сюрприза…
Я подавилась супом так, что он носом пошёл. Кашляя и крякая, подобно тем жирным летящим уткам, я била себя кулаком в грудь и жмурилась, смаргивая слёзы. Руслан заботливо постучал меня по спине.
— Держи. Это тебе.
Вытаращилась на листок бумаги, сложенный вчетверо. Развернула его и вскользь пробежалась по строкам.
— Это что?
— Раскопки, в Крыму. Только я нашёл домик. Мы можем с тобой махнуть почти на два месяца на море. Правда здорово? Отдохнём… Может, и ты поймёшь, как это здорово что-то искать и находить.
Глупо улыбаясь, смотрела на Руслана и кусала себя за язык: молчи про Москву, молчи про Москву, молчи про Москву…
— Я тоже хотела тебе кое-что сказать, — сама не поверила своим ушам. Неужели признаюсь? Но нет, спохватилась в последний момент и склонилась к Руслану. Нежно поцеловала его и выдохнула.
— Что сказать? М? — Руслан вглядывался мне в глаза, поглаживая пальцем мою щеку. — Кира?
— Точнее, спросить. Зачем на самом деле приехала твоя мама?
Руслан замялся. Потом принялся с такой нежностью целовать моё лицо, что я поняла: буду сейчас прыгать так же, как от змеи. В палатку.
— Так зачем?
— Она переезжает. Смотрит квартиру в нашем городе.
Господи, уж лучше бы это была змея там в поле! Ну почему я с деревом не разминулась? Теперь Москва казалась мне Марсом или Луной: жутко захотелось туда попасть.
Утро добрым не бывает
— Русла-а-ан! — я боязливо коснулась плеча мужа, опасаясь, что в следующий момент надо мной нависнет Нина Михайловна.
— Что? — он ответил мне громким шёпотом и прислушался: его мамы на горизонте не было.
— А почему твоя мама решила переехать? — тоже перешла на шёпот и затаилась. — Что-то случилось?
— Нет. Она просто хочет быть поблизости, когда у нас появятся дети.
Я натянула простыню на нос и покосилась на мужа. Он произнёс воистину чудовищные слова! У меня даже щёки вспыхнули.
Нина Михайловна и дети? Есть что-то более несовместимое, чем моя свекровь и малыши? Ведь маленькие дети — это всегда шум, беспорядок, лишняя головная боль. А значит никакого крахмала, синьки и отложных воротничков. Мне даже иногда казалось, что Руслан сразу таким и родился. Высоким, широкоплечим, с бородой. Даже представила его в чепчике с кружевом и соской во рту. Вот сидит на высоком стульчике, ест кашу с ложки. Даже не плюётся, а чинно промакивает губы салфеткой.
— Руслан, о детях… — я почти решилась признаться ему в неудачной шутке. Рассказать, в какую глупую аферу ввязалась, но мне не дали.
— Успокойся, Кира! Я маме говорил и не раз…
Здорово! Теперь я снова страйк получу, если не линейкой по мягкой точке за то, что немного не такая.
— И она всё понимает…
Нежный и ласковый поцелуй меня ошарашил. Нет, утро выходного, романтика. Приятные разговоры, массаж… И постукивание каблуков домашних тапочек Нины Михайловны. Цок-цок-цок.