Егор всегда ездил на съёмки с одним и тем же шарфом. Это словно был его оберег. Он этим куском тряпки готов был всё оборачивать, лишь бы это удачу принесло.
Ника до одури любила пудреницу. Не дай бог не посмотреться в неё перед записью репортажа! Сто раз заикнётся и ошибётся.
Только я была обычным слоупоком, которому все суеверия побоку.
Но вот стул…
Я действительно долго на нём просидела, втайне лелея надежду, что именно этот офисный стул с потёртой обивкой поможет мне и Руслану стать родителями. Глупо, на самом деле.
— Нет, ты на нём не сидела! — Егор улыбался во все тридцать два. — Мы испугались, что ты тут же уйдёшь в декрет, поэтому запрятали его подальше, а тебе отдали стул из монтажной.
У меня аж руки зачесались. Захотелось снять соску с икебаны и пихнуть её в рот Егору, лишь бы он так не бахвалился собой.
Нет! Со мной невозможно верить во что-то мистическое. Я прагматик до мозга костей. Теперь так вообще всё стало на свои места.
Под торжественную музыку и одобрительные аплодисменты мне подвезли тот самый стул. На тёмно-серой обивке даже написали маркером фразу: «Не садиться! Опасно для здоровья!”
— Теперь мы можем его вернуть для расколдовывания. Ты забеременела без этого исчадия ада! Садись на него спокойно. Глядишь, больше никто от нас в декрет не уйдёт, посидев на нём пару дней, — Егор облокотился на высокую спинку. — Была у нас такая девочка, Оля. Она установила рекорд: три дня. Она отсидела на нём три дня! И забеременела. Просто поветрие какое-то. Но ты, Кира, сломала систему! А мы тебе помогли.
Я осторожно села на старый офисный стул и вздохнула. Ну что, прагматик Кира, давай. Дерзай!
Ребята разбрелись по рабочим местам, а рядом со мной осталась только Ника. Она посматривала на меня всё так же недовольно и насмешливо. Ей приходилось проще: она объявила целибат и стула не боялась. Но, видимо, по каким-то особым корпоративным суевериям, только забеременевшая без стула могла снять проклятие. До одури смешно. Тем более, что я не верю во всё это. Тем более, что я не беременна!
— Почему ты мне не сказала?
— Я… я просто не успела. Ника, послушай, — смущённо кашлянула, — я бы хотела потом с тобой поговорить. Мне…
— Отлично. Я посмотрю свободное время в своём ежедневнике, — Ника хмыкнула, отвернулась и вернулась на рабочее место, оставив меня одну.
Я вцепилась в подлокотники стула и протяжно вздохнула.
Ну что, волшебный стул? Похоже, что я сломаю твою магию, но не так, как хотят этого ребята. Ты ведь не сможешь сделать меня беременной. Хотя, честно тебе признаюсь, я бы этого очень хотела.
Карлсончик дорогой!
Руслан встретил меня ехидной усмешкой. Мой немного ошарашенный внешний вид его позабавил, как и мой выбор одежды.
Сегодня полдня я прогуляла с Ксюшей, подбирая себе соответствующий гардероб. О моей афере пришлось ей рассказать. Мне нужен был человек, который помог бы успешно осуществить задуманное. Иначе можно было бы сесть в конкретную лужу.
— С каких это пор ты носишь комбинезоны? — Руслан заметно развеселился. Поцеловав меня, разглядывал новый предмет моего гардероба. — Ты знаешь на кого похожа?
— Нет, — мотнула головой и повесила тяжёлую сумку на вешалку. Торопливо скинула кеды и встала руки в бока. — Ну, на кого?
— На Карлсона. Тебе только пропеллера сзади не хватает. Но я знаю, как это исправить, — Руслан склонился ко мне и шепнул на ухо: — у нас был где-то старый вентилятор.
— Я что-то не поняла, а с чего ты такой весёлый? Где привычный старый дед, вечно бухтящий и недовольный? Где моя старуха Шапокляк? — усмехнувшись, расслабленно выдохнула. Сегодня говорить о моей затее не будем.
— Ну, для этого есть целый ряд причин. И сегодня, скорее, я буду Фрёкен Бок и шалить тебе не дам! — Руслан был невероятно доволен собой. Неожиданно подхватил меня на руки и понёс в комнату. — Это теперь моя прерогатива.
— Какие умные слова ты знаешь! — искренне восхитилась мужем и покрепче ухватилась за его шею. — Я замужем за гением! Я люблю умных… Очень люблю! — кокетливо улыбнулась.
— Тогда, милая моя, я тебе прочту целую лекцию об археологических раскопках, о новом металлоискателе, о том, что чувствительность у него уникальная и есть четыре режима, новый тип катушки и…
Руслан нёс меня очень и очень нежно, так аккуратно, будто я хрупкая ваза династии Минь. Но я действительно значительно уступала в размерах мужу. Я так, живенькая букашка, метр в кепке в прыжке с табуретки. Мне даже алкоголь без паспорта не продавали до сих пор. А мне, как-никак, уже двадцать два. Целых двадцать два! Жуть просто. Сколько там Карлсону было?