– Скажите, пожалуйста, – впервые за долгое время вмешался я в разговор своей попутчицы, чем ввел ее в легкое замешательство, – а мы скоро подъедем к лесочку перед поворотом на Николаевку?
– Ты что, парень, решил грибы там пособирать? Ты давай, не балуй. Я тебе лучше места покажу. Делать там уже нечего.
– Почему нечего?
– Да потому, нечего. Не ходим мы уже туда.
– Как это? Там же бабушка живет. Дуня. Она помогает людям, как мне сказали.
– Тю! Ты че? Она ж давно щезла. Нихто и не знает, куды, да зачем. Или ты чего узнал?
– Нет, мне сказали, что там она.
– Не знаю. Стара я стала по лесочкам ходить. Но те, хто помолодше, говорили, что нет ее.
– Ну, вот я пойду и узнаю. Скажете, когда лесочек-то?
– Так через минут пять и будет. Может десять. Ты водителя попроси, может, остановит там.
Я послушался совета старушки. Водитель с недоумением посмотрел на меня, однако все же остановил. И вот, я уже стоял посреди поля. В метрах ста от меня начинался лесочек. Туда вела тропинка, но судя по количеству травы на ней, этими путями люди ходили не так уж часто. Я все же решил двинуться дальше. Ориентир, конечно, был так себе. Лесочек и все. Куда же дальше? Меня терзали сомнения, что я вообще смогу там что-то найти. Только здесь на местности я понял, что поступил довольно опрометчиво. Никто не знал, где я. Единственная, кто мог об этом догадываться – Мила. И это в лучшем случае, если она вспомнит о нашем общении.
Лес не выглядел ужасающим. Мне даже не казалось, что это начало какого-то фильма ужасов. Я просто шел как на прогулку. В лесу тропинка стала более отчетливой. Я шел прямо и никуда не сворачивал. Как оказалось, заблудиться здесь было невозможно, поскольку дорожка упиралась в домик. Судя по всему, здесь и жила интересующая меня бабушка. Домик выглядел аккуратно. Я бы не сказал, что он заброшен. Как только я подошел к нему, дверь открылась. На пороге стояла… Та старуха, которая когда-то оказалась в одном автобусе с Ритой. Теперь ее белесые глаза были направлены на меня.
– Долго же ты шел, – прохрипела она.
– Как долго?
– Не важно, заходи, я знаю, зачем ты здесь.
Я вошел. В домике было достаточно светло. По стенам были развешены образы святых. Всюду горели свечи. От этого даже иногда было трудно дышать. Домик по своей сути состоял из одной комнаты. Здесь располагалась и кровать, и обеденный стол со стульями, и огромный сундук. На этом особые детали места проживания бабушки заканчивались.
– Что ты так смотришь на меня, будто сотворила чего плохого?
– А я Вас уже видел.
– Да, видел, наверное.
– Видел. В автобусе.
– Только там?
– Эм… Да…
– Ну да ладно, век сейчас такой, люди плохо припоминают… Не виню тебя…
– Меня? Я Вас один раз только видел. Уверен.
– Да, да, – присев на стульчик, почти прошептала старуха.
– Ты тоже присаживайся, – сказала мне.
– И что же ты видел? – уставившись своими белесыми глазами спросила моя собеседница.
– Вас.
– И все?
– Да.
– А что подумал?
– Что плохо сделаете.
– Кому?
– Рите. Моей девушке.
– Почему так подумал?
В этот момент я замялся. Я не мог сказать, что просто посчитал ее ненормальной старухой, которая могла бы сниматься в фильмах ужасов.
– Внешность всегда обманчива или очень часто. Запомни. Глаза нас часто уверяют, что только они правду показывают. Люди даже научились любить глазами, забывая о том, что внутри. А суть-то не в этом. Человек может иметь очень страшную улыбку, но кто-нибудь видел, как смеется его душа?
– О чем это Вы?
– А о том, что хотела помочь Вам еще до всего происходящего.
– В смысле, помочь? Вы знали, что случится?
– Да, знала.
– Почему же не помешали?
– Судьба… Странная вещь… Можно спасать, но не всех. Понимаешь, есть те, кто уже записан в определенных списках. Как бы я ни хотела, не вычеркнуть их. А есть те, кто случайно в ненужное место попал. А им жить еще нужно.
– А зачем нам помогать?
– А затем, что живем здесь не просто так. Душа воспитываться должна, понимаешь. Вот ваши две души еще немало хорошего могут сделать, но… Если вместе будут. Забери от тебя Риту, кого ты в первую очередь клянуть будешь?