– Интересно… А что это за альбом?
– Какой альбом? – я вынужден был остановить свои хлопоты на кухне, чтобы посмотреть, о каком альбоме идет речь.
– Вот этот, – сказала Рита, протягивая вперед старенький фотоальбом.
– А! Этот! Я уже и не помню, когда я его пересматривал. Старенький альбом. В основном здесь фото родителей, моих прабабушек…
Рита начала просматривать фото. Одно внезапно выпало из альбома.
– Ой, выпало… А кто это? – Рита резко подняла фото и подала его мне.
– Это…
На фото я увидел ту старушку, которая помогла мне в лесу. Я резко вспомнил, что женщина, изображенная на фото, – моя прабабушка. Звали ее… Дуня. Создавалось впечатление, что до этого на мне была какая-то пелена, которая не позволяла вспомнить всех лиц, которые я когда-то видел. Я вынужден был рассказать Рите о своей странной поездке к окрестностям Николаевки. Рита поверила мне, поскольку она единственная видела мои шрамы.
– Как же ты мог ее видеть в недавнем прошлом? Она же уже давно не с нами?
– Да, в этом и заключается вся странность.
– Странность? Хорошо, Вова, а как же ты узнал об этой бабушке? Неужели детство вспомнил?
– Нет. Мне о ней рассказала сестра Лены Хвостовой. Мила. Не слышала о такой?
Рита ничего не ответила. Только испуганно посмотрела на меня. Я полагаю, что раны в сердце Риты были еще свежи. Любые воспоминания о Лене были для нее болезненны. Тем более, что не так давно она побывала на могилке своей лучшей подруги.
– Опять напомнил о ней?
Рита просто кивнула. Слеза покатилась по ее щеке.
– Давай съездим еще раз к ней? – тихо прошептала Рита.
– Хорошо.
Вечер прошел как-то скомкано. Рита замкнулась в себе и постоянно прокручивала что-то в своей голове. О чем она думала я не мог допроситься.
На следующий день мы поехали на кладбище. Могилку Лены нашли достаточно быстро.
Рита остановилась возле памятника Лены и как-то загадочно на меня посмотрела.
– Помнишь, ты говорил, что Мила, сестра Лены помогла тебе?
– Да, помню.
– Я не знала, как тебе об этом сказать… Но… Вот… – Рита опустила глаза и просто показала рукой на соседнюю с Леной могилку.
Эта могилка принадлежала Миле. На фото я увидел ту же юную девушку, которая выступала в цирке в роли Феникса.
– Но как? Как такое может быть? Я же разговаривал с ней… Она же мне… Мне помогла… Как?
Рита расплакалась и уткнулась мне в плечо. Когда она слегка успокоилась, я решил пройтись дальше. Здесь же располагались могилки всех тех, кого я мог вспомнить из зрителей цирка. Здесь я увидел и нарушителя спокойствия, который прервал выступление, и его сына. Здесь были все. Они погибли около двадцати лет назад.
Все происходящее выстроилось в картинку… Все те, кто мне помогали или должны были помочь пребывали в ожидании чуда. Наше с Ритой спасение было условием для их спасения. Чудо свершилось вокруг нас и внутри нас. А как бы Вы назвали это? Мне кажется, это были гастроли… Гастроли чуда…
Наследие
Когда-то в прошлом
Лето уже было в полном разгаре. В этот период частный сектор города жил по своим собственным правилам: люди постарше, для которых необходимость посещать работу была отодвинута на давно забытый второй план, всячески старались сохранить как можно больше рассады, высаженной в рассвете весны. Находились и те, кто не хотел тратить своего времени на выращивание зелени, а просто сидел и радовался припекающему и согревающему кровь солнцу. Поколение помладше в большинстве своем, как это было и в другие времена года, спешило на работу, время от времени косясь на стариков, которые были заняты ранее описанными занятиями. Дети же в этот период были предоставлены самим себе. Кто-то просиживал часы напролет в четырех стенах своих уютных комнат, то и дело, уткнувшись в экраны своих гаджетов, другие пытались организовать группы на прогулку по витиеватым улицам, теряющихся в многочисленных вереницах одноэтажных домов. Безусловно, интересы каждого из проживающих здесь невозможно описать в двух строках, поэтому проще обратить внимание на наиболее интригующих участников этой общей картины.
Нет, речь здесь не пойдет о каких-то сверхспособных героях, переворачивающих горы, или же о чрезвычайно странных подростках. Внимание в этот раз привлек обычный парнишка лет восьми, который, одевшись в спешке в свои пусть и дешевые, но любимые шорты и футболку, дополнив этот образ самыми обычными шлепками, бежал что было силы по улице в направлении, известном лишь ему. Это не был ребяческий побег из дома просто ради интереса или ощущения той непередаваемой свободы, когда оказываешься за пределами какого-то места, которое тебе ранее запрещали покидать. Валентин, о котором сейчас идет речь, вовсе не был каким-то революционером или злостным нарушителем правил. В толпе детей он старался держаться в стороне. Количество друзей мальчишки можно было пересчитать по пальцам, при этом указанные товарищи либо уже уехали за пределы города к своим далеким родственникам на все лето, либо не могли покинуть пределов своего дома по причине необходимости прохождения очередных миссий в обновленных и давно полюбившихся виртуальных играх. Валентин выделялся среди сверстников двумя особенностями: с одной стороны, он обладал не по годам сформированным сознанием, что создавало некий диссонанс при общении с одногодками; с другой – многие взрослые видели в Валентине лишь ребенка и не воспринимали всерьез его попытки поговорить на абсолютно реалистичные и порой нелегкие для осознания старших темы.