А ведь я еще при первой нашей встрече хотел сказать, что ты моя. И ревновал тебя, поэтому и взрывался тоже потому. А когда Артур бросил мне в лицо фотографии и письма, я почувствовал, что мир сошел с ума. Может это я к тому времени сошел с ума?
Прости меня, милая моя Катюша! Я ведь был таким дураком.
Мне никто не нужен кроме тебя. Я хочу только с тобой заниматься любовью, обнимать и целовать только тебя. Когда ты появилась в моей жизни, я не могу представить рядом ни одну другую женщину, потому что я хочу, чтоб рядом была только ты.
Я не изменял тебе. Да, фото настоящие. Я действительно виделся и с той и с другой женщиной, но все что ты увидела на фото тем и закончилось. Я не спал ни с кем из них. Последний раз у меня было с тобой еще в Риме.
После этого я отдалился от тебя, но не потому, что ты меня больше не интересуешь, а потому что я схожу с ума. Я боюсь не сдержаться, боюсь, что еще немного и мое желание обладать тобой будет настолько велико, что я накинусь на тебя. Я сам как-то думал, что когда у тебя появится животик, ты не захочешь делить со мной ложе, да и мой пыл немного поостынет. Ведь я буду думать о ребенке. Но нет, ничего не изменилось. Ты стала еще более прекрасней, более женственней и желанней.
О, Боже! Я так тебя люблю, что у меня болит сердце. Мне больно понимать, что я тебе принес столько несчастья, столько лжи и зависти. Больно потому что теперь я понимаю, что значит любить человека, который не любит тебя. Но я все равно люблю тебя, все равно добьюсь твоей любви. Даже если мне потребуется весь мир перевернуть. Теперь мне есть двое больше за что бороться. Есть цель, я буду идти к ней.
Поэтому вчера я уехал. Видеть, как ты плачешь из-за меня, как тебе больно, просто не выносимо. Я уехал, чтоб все обдумать и решить, как поступить и вывести на чистую воду тех, кто постоянно лезет в нашу жизнь….»
Катя отложила письмо и, укутавшись в одеяло, уткнулась лицом в подушку. Она рыдала беззвучно, только её тело сотрясалось. Так она прорыдала всю ночь, а утром когда вышла к завтраку, все молчали, только Анна-Мария с укором покачала головой, но тоже промолчала.
После завтрака Катерина принялась за портрет. Она наносила уверенные резкие штрихи ни капли, не заботясь об аккуратности и неспешности. Катя знала, что делает.
И уже к католическому Рождеству картина была готова. После ужина, когда все расселись в гостиной, Катя при помощи Макара внесла портрет в зал и поставила его на подставку.
Сняв накидку, она осталась довольна. Ведь для художника нет ничего лучшего, чем восторженные возгласы зрителей.
– Мы как настоящие, как живые. – выдохнула Хелен.
– Кэтти, это… это… нет слов. – сказал Алессандро и Катя засмеялась. – Ты даже смогла нарисовать Андрея и себя.
– Ты же просил всех. – улыбнувшись ответила Катя.
– А автограф стоит твой? – спросил игриво Николя.
– Конечно. Все как полагается дата и подпись. – ответила Катя.
– Этот портрет мы повесим в галерею предков о особняке. – сказала бабушка.
– Ладно. – вздохнул Алессандро. – Так уж и быть отдаю её для галереи.
***
За несколько часов до Нового года Катя переоделась в шелковое платье, специально купленное для этого события. Нежный шелк насыщенного розового цвета очень шел Катерине. Наверное, всем блондинкам идет розовый. На ноги она надела балетки, а волосы собрала и подкрутила на концах.
Наряжаясь, она думала об Андрее. Вот уже неделю она скучала по нему, ждала встречи и больше всего хотела, чтоб Андрей приехал сегодня. Хотела встретить с ним Новый год. Но этому не суждено было случиться. Он звонил Науму и сказал, что, к сожалению, не может вылететь, обещали метель и поэтому все полеты отложили.
– Андрей просил передать, что он постарается, как можно раньше приехать. – сказал Наум вчера утром. – Ты только не переживай Андрей сейчас в отеле самом ближайшем от аэропорта и как только объявят о возможности взлететь он будет готов.
Катерина только молча махнула головой, хотя про себя улыбалась. Андрей всю эту неделю звонил дважды в день, но Катя не отвечала. Он знал, что она не ответит, но все равно звонил. Катя уже простила его, потому что не могла долго обижаться, потому что любила своего мужа. Конечно же, её состояние не осталось незамеченным. Все родные переглядывались и как-то загадочно улыбались. Особенно когда у Кати звонил телефон, а она, посмотрев в экран, откладывала его и сдерживала улыбку. Если это ей удавалось, то блеск в глазах не удавалось никак замаскировать.
Когда Катерина спустилась вниз, мама и Хелен, с которой Катя наладила отношения, накрывали на стол, пока Марта готовила. Катя улыбнулась Мие и Макару, Алессандро и Николя. Роза пошла, укладывать детей спать, а Наум и Папа курили на террасе.
– А где Артур и Марина? – спросила Катя.
– Марина еще не спустилась. – ответила Миа. – А Артур в кабинете говорит с кем-то по телефону.
Как всегда Марина как обычно долго собирается, а вечно занятой брат не может проститься с телефоном хоть на один вечер. Но она их любила, любила просто так с их недостатками. Просто любила, потому что они рядом, они для нее все. Всегда прибегут на помощь, стоит только намекнуть. Ну, Артуру вообще и говорить ничего не надо не то, что намекать, он сам почувствует и поможет. А Марина, тоже сможет занять правильную позицию.
Катерина устало опустилась на диван.
Это Марина и рассказала по секрету, что произошло между Андреем и Артуром. Как потом пока Катя лежала у себя в комнате эти несколько дней, Андрей заперся в кабинете и пил до потери сознания, а потом уехал. Уехал и не попрощался с ней. Просто передал, что вернется через неделю и будет звонить. Но куда он отправился? В письме он писал, что стоит на вершине горы. Какой горы?
Ребенок стал очень беспокойным и то и дело толкался что было сил. Такое чувство, что малыш что-то чувствует или ждет чего-то. Катя закрыла глаза и стала дышать ровно. Вдох носом, выдох ртом. Вдох, выдох, вдох, выдох….
– Что-то не так? – спросил Алессандро. – Кэтрин, что с тобой?
– Ты вся бледная. – сказал Николя и голос прозвучал обеспокоенно.
– Все хорошо. Малыш просто очень беспокойный и ударил сильно, сейчас пройдет. – ответила Катя выдохнув.
Может её волнение так отображается в ребенке? Но к чему ей волноваться? Все хорошо. Все живи, здоровы, дома…. Кроме Андрея конечно, но и он тоже скоро будет. Ну не успеет он к Новому году, главное чтоб приехал и обнял её….
Катя медленно открыла глаза. Перед ней было два озабоченных лица. Она не удержалась и улыбнулась.
– Вы сейчас такие смешные.
– Еще бы! – хмыкнул Алессандро. – Если бы ты себя видела, то тоже такой была.
– Ты лекарства приняла? – спросила Миа, гладя Катин животик.
– Конечно.
В гостиной одновременно показались Анна-Мария и Марина. Бабушка была одета в брючный костюм из легкой шерсти от известного дизайнера. Волосы собраны в легкий пучок. Что придавало ей вида небрежной элегантности. Анна-Мария сейчас совсем не выглядела на семидесяти четырех летнюю бабушку. Она стала еще моложе, даже глаза искрились весельем и молодостью.
Марина же появилась в облегающем платье до колен тёмно-синего цвета с золотым поясом. Волнистые волосы, которые не нужно и крутить, она собрала сзади позолоченной заколкой. Катя помнила, как эту заколку Артур подарил Марине в их первую годовщину свадьбы. Это была позолоченная заколка усыпанная сапфирами небесного цвета. Марина выглядела уверенной в себе женщиной. И она такой была.