— Готовы?
— Да… — подхватило эхо пещеры, и Вивьен первой прыгнула в воду. Она была настоящей дочерью рыбака, поэтому даже не вскрикнула от холодной воды, принявшей ее в свои объятия. Но она дождалась Лерна, чтобы вместе с ним нырнуть в темноту.
И страшно совсем не было, так как она знала, что он находится рядом с ней. Через полминуты она вдохнула воздух и почти сразу завороженно рассмеялась. Так как в следующей пещере, полностью покрытой водой, не считая небольшого пространства, где они выплыли, вода переливалась всеми цветами. А в том пространстве, что не занимала вода горели светлячки, к которым Вивьен уже благоразумно не тянула руки.
— Ну что? Готовы к последнему рывку?
Лерн указал на выемку в скалах, куда он накануне спрятал ракушку с гребнем. И горящий взгляд Вивьен, когда она открыла ракушку и увидела гребень, стоил всех тех трудностей и усилий, что он приложил, чтобы порадовать ее.
— Спасибо, — прошептала Вивьен, — это самый лучший мой день рождения.
Он подплыл вплотную к ней, не сводя взгляда с ее лица. Затем протянул руку и убрал мокрую прядь волос с ее лица.
— Этот день только начинается, а я хочу, чтобы вы навсегда запомнили его… Вы совсем продрогли. Нам лучше вернуться обратно…
— Лерн, — имя сорвалось с губ и замерло.
— Что? — прошептал он, подплывая еще ближе. И Вивьен сразу отпрянула. — Вы первая, а я за вами, — спокойно продолжил он, сделав вид, что и не заметил ее реакцию.
Глава 42. Портрет
Глава 42. Портрет
Вивьен последние пару дней была представлена сама себе, нет, Лерн проводил с ней много времени, но после обеда он уединялся в кабинете, чтобы привести дела в порядок, так он сказал. Но заглянув раз в кабинет, чтобы уточнить какую-то мелочь, она не нашла его там. Хотя слуги и утверждали, что он не покидал его. Она конечно обыскала кабинет на нахождение потайных ходов и дверец, но ничего не нашла. А Лерн только улыбнулся на ее вопрос, умело, как он умел, когда ему было надо, уйдя от ответа.
Вот в эти дни Вивьен и облазила почти каждый закоулок замка. Нашла она и запертые двери на верхних этажах, до которых они с Лерном так и не добрались, так как он ссылался то на боль в ноге, то на то, что ничего интересного она там не найдет.
Но любопытство, которое она раньше и не подозревало в себе, заставило ее подняться наверх. А экономка, хоть и буркнула, что герцогу может и не понравится, что она бродит в той части замка, который нуждался в ремонте, не осмелилась, однако, не выдать ей ключи от всех комнат в замке. Так что Вивьен наконец-то попала в портретную галерею, желая увидеть всю вереницу предков герцога.
Тем более, что теперь и в ее спальне висел ее собственный портрет. Вивьен улыбнулась, ее день рождения и впрямь получился волшебным, хотя она и укоряла себя за то, что произошло в водной пещере. Правда сам Лерн и словом не обмолвился о том. И весь день пытался окружить ее заботой и сюрпризами. А когда собрались гости, то даже они удивились, увидев маленького голема, не больше полутора метров, который выполнял только приказы Вивьен, а других игнорировал. Еще больше все удивились, когда на праздник прибыл мэтр Коньян, и вот он и преподнес в подарок картину, на которой и была изображена Вивьен в роли лесной нимфы, которая играла с волшебным зверьком.
И хотя этот день получился волшебным, после него, так ей показалось, Лерн все больше времени проводил без нее, давая ей свободу в действиях. И хотя она должна была радоваться этому, она скучала по тем дням, которые они проводили вместе, выезжая в город, к пещерам, к маяку, когда вместе они проводили и вечера за чтением сказок или толкового словаря…
В галерее было темно, так как черные портьеры сняли еще не во всем замке. И в отличие от других комнат, в ней слуги не убирались. Слой пыли оповещал, что в комнату уже давно никто не заходил. Молодой слуга, которого она окликнула, с ужасом на лице заявил, что герцог приказал строго-настрого не заходить в эту комнату, а слуги, зная что хозяин маг и мог наложить какое-нибудь заклятие за провинность, и не пытались нарушить его волю.
Но Вивьен, гордо вздернув подбородок, со словами:
— Я герцогиня, мне можно, — гордо прошествовала в галерею.
Она сдернула ненавистные черные портьеры, которые напоминали ей о похоронах, ведь во многих богатых и бедных домах до сих пор занавешивали зеркала и любые отражающие поверхности черной тканью, чтобы не увидеть тени ушедших.
Вивьен сразу же закашлялась от пылинок, которые можно было увидеть невооруженным взглядом.
Сама галерея была огромна, и все стены были увешены портретами предков герцога.