— Не надо меня бояться! — заявляю и плавно поворачиваю машину на нужную улицу. — Я не злодей, Валя!
— Злодеи тоже бывают хорошими! — подаёт голосок девочка.
— Вот как? Мы сейчас об одних злодеях говорим? — негромкий смешок слетает с губ.
— Они становятся злыми из-за того, что потеряли что-то дорогое и очень значимое!
Вроде бы маленький ребёнок, а как умно рассуждает.
— Вик, давай мы про злодеев поговорим дома? — мягко пытается заставить дочь замолчать Валентина.
— Ну что вы? Мне очень интересно услышать детскую теорию! Не лишайте меня такой возможности… Ведь у меня самого нет детей.
Я стискиваю зубы и останавливаю машину около пятого дома. Спокойно выдыхаю, стараясь выплеснуть боль потери наружу, чтобы она не сдавила горло и не лишила дыхания.
Часть 7. Илья
— Все злодеи хорошие, если подобрать к ним ключик! — начинает говорить девочка, а я думаю о том, что с таким отношением к жизни и розовыми очками на глазах, она точно наживёт себе неприятностей в будущем.
Правила безопасности следует разъяснять детям с раннего возраста, чтобы не стало слишком поздно. Уверен, что Валентина правильно воспитывает свою дочь, но в эту секунду всё-таки не могу смолчать.
Разворачиваюсь и несколько секунд смотрю на девочку. Она, кажется, немного пугается моего взгляда, но продолжает смотреть на меня и впитывает мои эмоции.
— Не могут быть все злодеи хорошими, принцесса! Есть настоящие злодеи, которые причинят тебе вред и ничуть не пожалеют об этом. Они могут притворяться до поры, а потом ударить очень больно! Впрочем, уверен, что мама расскажет тебе всё это дома!
Валентина начинает взволнованно отстёгивать дочь, но её руки дрожат, поэтому я выхожу из машины и делаю это за женщину: отстёгиваю ремни безопасности и помогаю девочке выйти. Присаживаюсь перед ней на корточки и заглядываю прямо в глаза:
— Пообещай мне, что ты прислушаешься к рассказу своей мамочки и не станешь считать всех злодеев хорошими, чтобы никто не посмел навредить тебе?
Девочка кивает, глядя на меня серьёзными глазками, а я улыбаюсь, задеваю её за кончик носа и очень быстро достаю из кармана леденец.
— Фокус! — говорю я, протягивая девочке конфету.
— Мне нельзя много сладкого! Но если вы угощаете меня конфетой, я угощу вас пончиком, который мы взяли в кафе. Мама, отдай дяде пончик, пожалуйста, я хочу угостить его.
Валентина достаёт из сумочки коробочку с подтаявшим шоколадным пончиком и протягивает мне, а я пытаюсь отказаться. Ну не дело это — забирать вкусняшки у ребёнка!
— Принцессы тоже должны уметь делиться! — противится девочка.
Я вынужден признать поражение. Беру в руки коробочку и благодарю девочку, обещая, что непременно угощу её снова.
Как её зовут? Кажется, Валентина называла дочь Викой.
— Спасибо вам за всё, Илья Сергеевич, — благодарит женщина, переминаясь с ноги на ногу. — Вы очень добрый человек.
— Спокойной ночи, Валентина! Завтра мы поговорим о новом графике работы.
Валентина берёт дочь за руку, та машет мне «пока», и они обе уходят, а я остаюсь один. Как всегда. Жалею ли я, что согласился тогда отдать сердце своего сына на пересадку? Нет. Так я хотя бы знаю, что он продолжает жить, пусть не совсем так, как должен.
Сажусь в машину, завожу мотор, а он отзывается мягким урчанием на мои действия. Люблю этот звук. И запах. Весь салон пропитался ароматом духов Валентины, так сильно напоминающим мне о прошлом.
Снимаю телефон с блокировки и долго смотрю на последнее сообщение, отправленной мной Незабудке. Она прочла его, но не посчитала нужным ответить. И я вдруг задумываюсь: что нас с ней связывало? Долгие переписки, общие интересы и одна ночь любви. Незабываемая ночь. Пожалуй, никогда больше у меня не было таких ночей и, наверное, не будет. Раньше я думал, что такие ощущения возникли из-за скрытности, ведь мы не знали внешности друг друга, не могли говорить. Я слышал стоны Незабудки, и они будоражили моё воображение, но это всё, что у нас было.
Медленно еду домой. Не хочу туда возвращаться. Не хочу снова вспоминать о гнетущем душу одиночестве, о том, сколько всего я потерял из-за собственной глупости. Если бы я не доверял сына этой горе-мамаше, то всё могло получиться иначе. Совершенно иначе.
Подъезжаю к парку, где частенько гулял с сыном, и понимаю, что хочу остаться здесь. Если бы Павлик был жив, моя жизнь сложилась совсем иначе…
Взгляд падает на соседнее сиденье, где стоит коробочка с подаренным мне девочкой пончиком. На губах появляется улыбка, и я открываю крышку, подношу пончик к носу и втягиваю в себя приятный аромат свежей выпечки. Во рту появляются слюни. Переживал, что не купил выпечку в кафе, а всё равно съем немного. Радуюсь, как ребёнок, и начинаю есть медленно, чтобы просмаковать вкус, вдоволь насладиться им.