— Надо же, какой ты прыткий! — усмехнулся и удержался от того, чтобы по привычке не потрепать его по голове – прическу делала сама Тася и строго-настрого указала не портить ее.
— Вы-то, может быть, и были все ресторане, а я- еще ни разу. Мне нужно! — важно пояснил ребенок, и я согласно закивал головой.
— Раз нужно, обязательно сходим. И не только сегодня. Можем сделать это традицией – выбираться в таком составе без всякого повода.
— Я согласен. Ой, смотри, смотри!
Он тут же забыл о своей нарочитой «взрослости» и запрыгал, указывая пальцем вперед.
Я оглянулся.
И обомлел.
Дыхание сбилось.
Из лимузина выходила Тася. Мама держала дверцу, а Сашка помогала ей выйти, удерживая шлейф позади.
Фатиновая белая юбка водопадом опадала в пол, скрывая ножки, облаченные, как я знал, в кружевные чулки и атласные туфли на высоком каблуке. Тонкую талию обнимал широкий пояс, завязанный позади шикарным бантом. Грудь покоилась в корсете, вытканном тончайшим кружевом, которое переливалось, искрилось на солнечном свете, и отбрасывало теплые солнечные зайчики на каждого, кто приближался к невесте, смягчая черты и обещая праздник. Волосы стилист уложила в скромную и очаровательную прическу, украсив обманчиво небрежные волны тычинками искусственных цветов и речным жемчугом - изысканная и притягательная красота невинной девушки.
Тася будто бы вышла из сказки Диснея, прекрасной принцессой в самом конце, буквально перед титрами – счастливая и немного взволнованная.
Я сделал несколько шагов по направлению к ней и остановился – было приятно видеть, как она идет, глядя на меня.
Я знал: со стороны парку уже везет коляску с нашим сыном няня, Паша одергивает пиджак, снова становясь «взрослым». Мама с Сашей несли красивые букеты, придерживая свои длинные, в пол, нарядные платья. Гости – мои близкие коллеги и друзья по бизнесу – ждут под воздушным шатром в парке, наслаждаясь пузырьками шампанского и летней приятной погодой. То есть все, что оставалось там, во внешнем мире, ожидало только одного – моего и ее слова.
— Ты готова? — мягко спросил я Тасю, как только она поравнялась со мной и подняла свои до невозможности бездонные глаза, в которых отразилось небо. И в этом вопросе было все: готова ли она делить со мной всю нашу жизнь? Готова ли мириться и принимать нелегкий характер? Готова ли терпеть мою всепоглощающую к ней любовь? Готова ли любить мою семью также, как любила Алешку и меня? Готова ли…
— Да, — твердо сказала она, улыбнувшись, понимая, будто бы услышав всех моих демонов. — Я готова!