25 копеек и настоящая «Московская» у нас в руках.
76
ВЕСЕЛЫЕ И НАХОДЧИВЫЕ
Стоим в Полярном на ремонте. Воскресенье. Мой лучший
корешок Валера заступил дежурным по ПЛ. Я старший на борту.
Вечером сходил в город, купил кофе и коньячку (кто же кофе
пьет без коньяка – сначала коньяк – потом кофе), вернулся об-
ратно. Коньяк «Белый аист» тогда выходил на арену. Шутка с того
времени пошла гулять – «Выпил пол – литра «Аиста» и пошел на
бреющем!».
Ищем закуску. Открываем холодильник в кают – компании
и видим там две жирнющие селедки, да еще и с икрой. Не та-
кие мы и большие интеллигенты, и селедкой можем коньячок
закусить.
Посидели, послушали радио, покурили, поболтали, и отды-
хать до утра легли.
Утром на подъеме флага командир второго отсека опраши-
вал всех, не брал ли кто его селедку, с таким трудом купленную в
Полярнинском военторге. Конечно, никто не брал.
Убедили старлея, что это крысы – мутанты, прогрызли жесть
холодильника и утащили его селедку. Они всегда жрать хотят! Ты
следи за матчастью в отсеке, а не бегай за продуктами.
НЕ СТОЛЯРЫ МЫ И НЕ ПЛОТНИКИ…
Вторым отсеком в начале 80-х годах командовал один пятнад-
цатилетний капитан–лейтенант Вовчик. Стянули у него кувалду с
аварийного щита. Достал новую, повесил на штатное место. Стя-
нули опять.
Вова психанул и, помня анекдоты о деревянных якорях, через
корешка на ПРЗ (Плавучий Ремонтный Завод, но мы его звали по-
судоремонтный завод из-за «очень высокой» квалификации ма-
стеровых) изготовил кувалду полностью из свинца, да еще рукоят-
ку свинцовую присобачил. Втроем не поднимешь!
При первой же швартовке в лепешку ее превратила носовая
швартовная команда. Но недолго переживал Володя. Следующую
кувалду он изготовил из дерева! Покрасил кузбаслаком и аварий-
кой так, что от настоящей не отличишь.
Все стало хорошо – никто не воровал ее. Однажды при сдаче
задачи №-1 флагманский по живучести проверял щит с аварий-
ным инструментом во 2-м отсеке. Думая, что снимает кувалду со
щита, он страшно удивился, почему она взлетела вверх!?
77
«Что, ебт….!!! Плотники – столяры в отсеке завелись – киянки
появились? Где же тогда рубанок?» – это уже кричал он потом на
разборе полетов.
НА СЕВЕРНОМ ПОЛЮСЕ
Реклама по ТВ о пьющих кофе на Северном полюсе полярниках
навеяла следующее: какую-то СП (станция Северный Полюс, их тог-
да так много было, что и номеров не запомнишь) то ли оторвало, то
ли льдина дрейфовать начала ближе к Гольфстриму, то ли что еще,
но посылают нашу подводную лодку искать эту самую СП.
Ходили долго, нашли. Всплыли. Втроем пошли к домику СП.
Кругом ни души, как по бессмертной фразе Савелия Крамарова
«…а вокруг покойнички с косами стоят…».
Заходим. Полярники сидят спиной к двери, смотрят телеви-
зор. «Здорово, мужики!» говорим. В ответ «Здрасьте!» и никто не
поворачивается к нам. Затем следует выпрыгивание полярников
из своих штанов с криками ужаса.
За время зимовки они и представить не могли, что какая–то
живая душа зайдет к ним в домик. О нас они думали, что это гал-
люцинации начались.
КОМИССАР МИКЛОВАН
В середине семидесятых на экранах кинотеатров страны шел
популярный румынский боевик о полицейском комиссаре Ми-
кловане. Комиссар этот во всех сериях ходил в длинном кожаном
плаще, а поскольку наш друг и товарищ, однокашник по училищу
Игорь Черевичный таскал такой же плащ, то и получил соответ-
ственно кличку «комиссар Миклован».
В один из летних вечеров, сидело у меня на кухне человек
пять «вдовцов». Вдовец – офицер или мичман оставшийся летом
один дома, поскольку жены с детьми убывают в июне на Большую
Землю загорать и отдыхать. Не пропадать же лету, раз у мужа нет
в это время отпуска. Ужинали, чем
Бог послал из старпомовской ци-
стерны спирта и интендантской про-
визионной цистерны №-3. В самый
разгар пития «самогона и слушания
граммофона» обращаю внимание
на движущуюся фигуру в подъезд со-
78
седнего дома. Это наш Игорь, он же Миклован, возвращается со
службы. Открываем окно и зовем товарища к нам на праздник.
Но не могу ребята, говорит комиссар Миклован и продолжает
движение в сторону дома своего. Иду в комнату, беру двуствол-
ку, заряжаю не помню уже чем, выставляю в окно на Миклована,
предупредительный не забыл вверх дать. У Игоря руки на авто-
мате вверх ушли моментом, в окно ему приказываю следовать к
нам. Так он с поднятыми руками и вошел в квартиру. Ну, а дальше
посмеялись и продолжили гульбище.
Как известно «шило» – мина замедленного действия, поэтому
кто и когда расходился никто так и вспомнить не мог.
С Игорем встретились через три месяца – он на следующий
день ушел в автономку и долго потом нам рассказывал, как на пол-
ном автомате на следующий день с огромнейшего бодуна вводил
ГЭУ (был он тогда КГДУ–1) и уходил выполнять задание Родины.
КРУИЗ
После ослабления политического режима в стране отпустили
возжи, и народ валом повалил в различные «бугры». Ну, а нам так
и оставили путешествия по рекам и озерам необъятной Родины,
так сказать «каботажное плавание».Находясь в отпуске и от на-
хлынувшего безделья, первый управленец К–426 Владимир в Мо-
скве приобрел на двоих с товарищем билет на круиз по матушке
Волге. Лето, тепло, каюта «люкс», коньяка и водки хоть залейся.
Все шло хорошо, но на третий день путешествия по реке у Вовы
заныл зуб, да так, хоть старушку в черных одеяниях с косой встре-
чай. Самое обидное, что вокруг ни души на берегах Волги, ни де-
ревеньки, ни завалящегося фельдшера. Такового не оказалось и
на теплоходе. «Чепуха – сказал друг верный – приступим к опе-
рации по удалению зуба». Для начала
влил 0.5 коньяка для расширения кро-
веносных сосудов, да и как анестезий-
ный препарат коньяк подошел. Налил
полную ванну горячей воды, вложил
в нее в полусознательном состоянии
Владимира, открыл его рот и пассати-
жами, позаимственными у механика
теплохода, удалил болевший зуб без
замечаний.
79
КАЧЕСТВО ПИТАНИЯ
Боевая служба. Обед. В кают–компанию офицерского состава
входит командир и, желая приятного аппетита, спрашивает, как,
мол, обед приготовлен. Отвечаю: «Ну, что можно сказать, товарищ
командир? Шпроты приготовлены хорошо!».
ТУАЛЕТ – 1
Влетело в голову воспоминание о Франции. В сентябре
2007 года был руководителем делегации ветеранов–подводников
Тверской губернии – участником 44 Международного Конгресса
Подводников в Шербуре и Париже.
Во время посещения аббатства Сен–Мишель XI век – красота
и таинственность неописуемы, захотелось в туалет. Он там один,
у входа в замок – монастырь – храм. Я в форме – брюки черные,
белая рубашка с коротким рукавом. («Смотришься, Константин!» –
это из Жванецкого). Мужской и женский туалеты рядом, две двери
в одной стене. Захожу в мужской. Первая мысль – не монахи де-
лали, уж больно чист, пахнет фиалками и музыка играет! Все пять
писсуаров заняты, подхожу к трем кабинам и пробую открыть две-
ри. Все три закрыты, значит, занято тоже. Смотрю – справа дверь,
такая же, как и ведущие в те кабинки.
Открываю и начинаю соображать, что открывается она во-