— Лили, пусти нас, — заискивала шиншилла. — Я тебе выручку за неделю сделаю этим вечером.
Лили? Эту машину для убийств зовут Лили?!
— Тебя пущу, а псину твою и вонючку нет.
— Тео будет себя хорошо вести в этот раз, ляжет спать и ни грамма спиртного, я прослежу.
Детина задумчиво почесал щетину, а я разглядела у него на плече татуировку. Лилия. Как мило.
— Ну не знаю, Шор. Говорят, после скунсов вонь стоит месяцами. Вы клиентов всех распугаете мне.
Вонь? От меня? Да в этом заведении стоит такой смрад хоть ножом режь!
— Это не скунс, а перевёртыш. Девушка, — уточнил извращенец с фирменной гадкой улыбочкой на губах.
— Так пусть превратится. Глядишь и скидку вам сделаю.
— Без проблем.
Нет. Нет. Нет. ТЕО СТОЙ!
Холод на коже и десятки сальных взглядов. Извращенец накинул мне куртку на плечи и развернул к себе. Поздно. Клиентура Лили успела насмотреться. Чёрт, надеюсь, это стоило того и нам действительно сделают хорошую скидку.
— Пять процентов.
ЧТО?! Всего пять? Убью Тео. Вот только перестану опять считать удары его сердца и сразу же убью…
— Лили, не жмись, — торговался Шорох.
— Какое зрелище — такая и скидка. Мы с ребятами не успели ничего разглядеть. Правда, ведь? — кривоносый крикнул своему сброду и получил утвердительные крики.
— Пять процентов сойдёт, — выдавил из себя Тео. — Заплати ему, а мы в номер.
— Второй этаж, шестая комната слева. Повеселитесь, ребятки, — напутствовал Лили, сняв с пояса один из ключей и бросив его черноглазой морде. Шорох тем временем вытащил из рюкзака кошель и перепрыгнул на плечо детине. Будь я головорезом, отняла бы у зверька деньги и выгнала нас на улицу. Но эти двое выглядели лучшими друзьями. Сумасшедший мир… И Тео… Придурок.
Извращенец довёл меня до номера, заботливо одёргивая куртку. Чего уж там. Все уже увидели больше чем надо. Радует одно — в пьяном угаре эта шайка всё забудет к утру.
— Советую, лечь спать, — Тео кивнул на одноместную кровать в углу, а сам опустился на ковёр. — Через час у Лили соберётся весь город. Драки, музыка. Ты точно не уснёшь.
— Ты мне одежду обещал.
— Предлагаешь оставить тебя здесь одну и идти за покупками? Думаешь, эта хлипкая дверь сдержит порывы парочки возбуждённых пьянчуг, когда они увидят, что я ушёл? Или хочешь ещё раз спуститься в зал и попытать удачу?
— Нет.
— Тогда утром, — отрезал парень.
— Хорошо. А ты остановишь, если кто-то придёт?
— Никто не придёт, — Тео лёг на ковёр и подложил под голову рюкзак. — А если придёт, то у местного лекаря прибавится работы.
По телу разливалось приятное тепло. Защищает, драться за меня будет. Как бы сильно я ни злилась на похитителя, ему удалось одной просто фразой заставить меня думать о другом… О неправильном, о том, что вызывает в сердце мучительное томление. Бред же!
Подошла к кровати. Жёлтые, застиранные тряпки, комковата подушка, а матрас…
— Тео, можно тебя на минутку?
Недовольное кряхтение, но парень подошёл ко мне, не выпуская из рук свою ношу. И чего он так трясётся за неё? Деньги-то он Шороху отдал.
— Ну что?
Показала пальцем на изъеденную паразитами ткань, где из крошечных дырочек выглядывали личинки и мерзкого вида жуки.
— И? Поменяться местами хочешь? Хорошо, иди на пол, меня это соседство не смущает.
— Тео…
Закатил глаза. Стянул простыню, критически осмотрел, а затем протянул мне.
— Завернись и отдай куртку.
Быстро обмоталась, стараясь не думать о том, что на ней могли остаться жучки.
Одеяло и подушку чёрная морда решил не брать, в них тоже кто-то подозрительно шевелился, или мне уже это мерещилось.
— Идём.
— Куда?
— На пол, — Тео постелил куртку и лёг рядом. — Неуверен, что вся это кишащая компания не переползёт к нам, но, надеюсь, к этому времени мы уже уснём.
От мысли спать рядом с ним мгновенно стало не по себе, учитывая, что одна шиншилла совсем недавно говорила, что-то про импринтинг. А для меня это словечко сродни с… да нет же! Мы же люди. А к Тео я приставать начала из-за подскочившего либидо. Так же они объяснили мне это?
— Ты уляжешься, а?
— Что такое импринтинг?
— Серьёзно? Ты же вроде в ветеринарке училась, — насмешливо спросил Тео.
— Мы ведь не о половом запечатлении у животных? — во рту аж пересохло, а парень вдруг стал чересчур серьёзным.
— А что если о нём?