«— Я на этой штуке никуда не поеду! — произнесли вместе приветствия очаровательные женские губы.
Чертова рассудительная девочка-отличница.
— Маленькая трусишка, — очаровательно улыбнулся я.
— Хамовитый выпендрежник!
Невольно рассмеялся, поскольку сегодняшняя мисс Нахалка необыкновенно меня забавляла и волновала.
— Если я пообещаю ехать со скоростью не больше сорока км в час, поедешь?
— Не более двадцати километров в час, — стала торговаться девочка-отличница Таня Лазарева/
— Согласен! — тут же отреагировал я.
Чем, наверное, удивил и полностью обезоружил темноволосую красавицу, ведь она, скорее всего, думала, что я и дальше буду пытаться выпендриваться. Конечно, тащиться на таком мотоцикле со скоростью улитки более чем позорно для бывшего гонщика, но если ей так комфортнее, могу и потерпеть.
Таня даже растерялась от моей покладистости.
— Ты меня обманешь!
— Честное пионерское!
— Точно обманешь, и пионером, небось, не был, не до такой степени ты древний.
— Зуб даю!
— В глаз даю, если обманешь!»
Тогда мне было смешно, забавно, интересно и азартно, а сейчас от воспоминаний хотелось жалобно выть. Помнится, тем вечером Таня была такая восхитительно красивая, и совсем не строгая офисная леди, которой я видел ее раньше, одетая в кожаную куртку, джинсы, с волосами, собранными в высокий конский хвост, она походила на дерзкую стильную мотоледи вамп. Гонщик Сашка тотчас же упал поверженный к ее ногам, как до этого капитулировал под ее обаянием бизнесмен Александр Иванович Шувалов. Воспоминания душили, перекрывали сладкой горечью дыхания. Ах, Таня, Танечка, Танюша, до чего же ты была хороша! Ах, Таня, Танечка, Танюша, ну почему ж ты такое упрямое создание? Отчего все схемы, которые раньше работали с женщинами, с тобой совершенно не проходят?
— О, Алекс, каким судьбами! — поприветствовал закадычный друг, когда я появился на пороге байкерского клуба.
— Серж, хочу надраться до поросячьего визга. Ты как?! Составишь мне компанию?
— Опять поругался с Таней Лазаревой?!
В самую точку, в солнечное сплетение моей боли. Даже крякнул от прокатившего по телу мучительного эха, вызванного его догадливостью.
— Если бы поругался, это полный звездец, Серж… И я в самом деле не знаю, что мне делать.
— Видать, снова обидел бедную девочку, а она дала тебе отпор. Не переживай… сейчас попробуем тебе помочь. Катька! Тащи сюда пиво, чешское, только что сваренное!
Рыжеволосая официантка принесла две стеклянных кружки с медового цвета напитком. В руках зазвонил телефон. Мила… Блин, она уже несколько раз меня набирала, но я, с этими душевными треволнениями, так и не сподобился перезвонить.
— Да, Мил.
— Сашка, ну ты вообще зазнался, не отвечаешь, будто я тебе по — прежнему законная жена, мешающая твоему загулу. Совсем сбрендил от любви?!
— Прошла любовь, завяли помидоры… — угрюмо прохрипел я в трубку.
— Так быстро?! — удивилась бывшая супруга. — Ты же собирался жениться?! Разве нет? Во всяком случае, рассказывал так, будто твоя бухгалтерша — современная реинкарнация Афродиты, с примесью всех других богинь и муз вместе взятых. Неужели так быстро надоела?! Выглядел влюбленным идиотом, я даже грешным делом подумала — попал милок, как минимум лет на десять семейного счастья.
— Ты не поняла, Мил, не у меня любовь прошла. Мы расстались. А семейного счастья очень хотелось, причем не на десять лет, а на всю жизнь. Но… в общем, долго рассказывать. Про***л я свое счастье…
— Та-ак, Саш, где ты находишься?! Прямо чувствую, что тебе хреново…
— Я у Сержа, и Катька уже притащила нам скорую психиатрическую помощь в виде двух бокалов пива.
— Саш, мы с Глебом тоже приедем, сегодня пятница, можно расслабиться, к сожалению, только ему, мне еще три месяца нельзя ничего себе позволять. А потом кормление… Ах, трудна ты, женская доля.
Невольно улыбнулся, Мила всегда хохмит.
— Не стоит беспокоиться, — стал отнекиваться я, — будешь еще беременная тащиться на ночь глядя.
— Стоит, стоит, я ж тебя как облупленного знаю. Но такой траурный голос слышала только раз, когда Иван Сергеевич, — Мила замолчала, но я, конечно, понял, какие события она имела ввиду. — Держись, Сашка, сильно не раскисай и не напивайся, скоро будем, прямо целая команда спасателей, целых два с половиной человека.
Грустно улыбнулся. Боюсь, спасать уже нечего, лодка с моим счастьем разбилась, так и не изведав, что такое быт. Затем голову прострелила другая мысль: «А ведь наши с Милой дети будут почти ровесники… Могут дружить, играться вместе. Вдруг правда Ванюшка родится». И снова в груди появилось болезненное непонятное томление. Пытаясь притушить это томление, отхлебнул белую пивную шапку.