Глава 5
Серега Семериков, по кличке Серый.
Увидели на берегу пещеру, и пристали посмотреть. Ничего интересного. Так, грот. А рядом что-то очень похожее на берлогу. Внутри трава и мох обгоревшие, и какая-то тряпка, сгоревшая на палке. Неужели дед медведя завалил. Точно. Видел в избе шубу, только не сообразил, что медвежья. И оленья шкура там лежала. Ну, силен дед. Бригадир сказал, что его Владимир Петрович звать. Суки засекреченные. Объект Дед, объект Бабка… Они же наверняка всю подноготную знали. Если уж уголовники больше моего знают, то что говорить о контрразведчиках. Дети вообще не умеют хранить тайны. А мне дали крошку информации, и анализируй.
Что-то у меня мелькнуло, когда о деде вспомнил. Патроны. Ну-ка посмотрим. Пулевые, пулевые, картечь, опять пулевые. Картечь и пули. То-то Бригадир вчера так мазал. Кожаный Чулок долбанный. Пулями влет по уткам стрелял. А у меня в патронташе что? Дробь. Сказал. Ну, и матюкался наш охотничек. Зато повеселел.
Понимаю мужика, хоть сам не курю, но представляю, как его ломает. Пытался сегодня чай курить. Не пошло. Хлебает, теперь чифирь кружками. Опять ружье взял. Сегодня веселее – пять выстрелов – три утки. Попробовали рыбачить на спиннинг. Какой идиот придумал эту снасть? Ни разу не смогли забросить. Только запутали. А Боров привязал самую крупную блесну к самой толстой леске, раскрутил, как гайку на веревке и спокойно выбирая леску руками, вытащил трехкилограммовую рыбину.
Мешок с мукой подмок. Долбанная, или как правильно? Долбленая лодка сифонит из всех щелей. Хорошо в мешках с сахаром и солью полиэтиленовые вкладыши. Переложили весь этот хабар, а воду вычерпываем кружкой. Ладно, обувь у нас приличная; я в болотниках, а пацаны в берцах. Постоянно ноги в воде.
До той избы, что в 2-х дн. добирались неделю. Толкали бы и дольше, но вспомнил я картину «Бурлаки на Волге». Достали веревку, привязали к носу, и попробовали тянуть. Вы не поверите! Оказывается, если рулить веслом, то лодка плывет не туда, куда ее тянут, т. е. на берег, а параллельно берегу. И тащить ее в десять раз легче, чем толкать.
Изба, сплошной примитив. Ни окон, ни печки. Посреди пола костер, обложенный камнями. Как же такие назывались? Черная, что ли? Или это баньки по-черному? Курная изба? Нет, та вроде на курьих ножках. Да хрен с ним, с этими названиями. Задерживаться здесь не стали. Не велика радость, в дыму спать. У костра хоть и холодно, но не задыхаешься. Ничего полезного, кроме мешочка с какой-то крупой не нашли. Крупу съели. Запасы наши тают катастрофически. Муки полмешка осталось. Патроны только пулевые. Рыба неважно ловится. Надо попробовать на другие снасти. У деда их полно, знать бы, как пользоваться. Дальше нам идти по маленькой речке. На карте написано Закаменная, а в скобках Нясьма.
Плыть по Нясьме оказалось гораздо труднее. Речка узкая, на поворотах балансир залетал в кусты, и приходилось все время останавливаться. В конце концов, не выдержали и оторвали его. Первые попытки плыть без балансира у всех закончились переворотом. Потом приспособились. Уложили груз равномерно на дно, оставили в лодке одного человека за рулем и дело пошло быстрее. До следующей избы добрались за три дня. Такими темпами за месяц не дойдем. Я очередной раз разглядывал схемку. И тут стукнуло. Почему я решил, что пунктир означает направление маршрута? От дедовой избы до следующей пунктир вообще идет в стороне от реки. Так может, это тропинки так обозначены? Хотя никаких тропинок нам не встречалось. Только затески на деревьях, какие делают лесники, пробивая свои визиры. Точно. Какие зимой тропы. С первым снегом растают, а затески навечно. Мужики согласились попробовать идти по затескам. Осточертело петлять по речке. Нагрузились остатками продуктов, соль, конечно, бросили, и пошли. Визирку потеряли через километр. Пришлось возвращаться к последней затеске. Потыкались и отыскали визир. Пришлось растянуться. Так, чтобы передний подходил к следующей затеске, а задний к предыдущей. Надежнее, не соскочишь с визира. Пеший переход прошли за два дня. Оказывается в этих избах можно вполне прилично ночевать. Распалить костер и уйти на улицу, а когда прогорит, заткнуть дыру наверху, и дрыхни в тепле. В избе оказался неизменный мешочек с крупой, но еды не хватало. Пришлось всерьез заниматься рыбалкой. Теперь, полтора дня тратили на переход, полдня на рыбалку. Пули изрубили в дробь. Несколько раз удалось подстрелить уток и глухарей. Речка превратилась в ручей, следующая избушка лежала уже за хребтом. Новая речка, за хребтом оказалась полноводнее, а может просто прошли дожди, и вздулась. На счастье путешественников нашлась долбленка. Все уже привыкли к вертлявой посудине, главное резко не дергаться. Сплывали с комфортом, один правил, остальные лежали.
Глава 6
Витька Байбаков, по кличке Дир.
Вы ходили по лесу? Вы не ходили. Вы прогуливались по парку. Что такое лес я только тогда узнал, когда подписался бросить лодку, и переть пехом. Рюкзак килограмм на двадцать, плюс ружье, плюс ведро, привязанное к рюкзаку. То жара, то дождь. Каждый день мокрый, или от пота, или от воды. Сволочи комары, на которых никакая дэта не действует. Проклятый еловый подрост, через который приходится ломиться как лось, потому что не обойдешь. За шиворот труха сыплется, на морду паутина липнет. Усталость, голод. В избах, как в насмешку мешочки с сечкой, которой я на зоне досыта нажрался. Я бы ее сейчас втрое больше съел. Да нету. Что такое кило крупы на троих мужиков. На один зуб. Хариус клюет плохо, дичь попадается редко. Хоть вой. Но терплю. Серому труднее приходится, он первым по чертовому визиру идет. Да и у Борова мешок вдвое больше моего. Ему еще хуже, он голод вообще не переносит. Исхудал так, что похож уже не на борова, а на худого злого кабана. Я его даже уважать начал.
Там на путике ловушек охотничьих полно. Как-то присели около одной отдохнуть. Я голову сломал, пытаясь понять, как она действует, и Серый сообразить не смог. А Бор эти палочки в руках повертел, соединил как-то хитро, и под верхнее бревно засунул. А потом, сучком на палочку легонько надавил, сооружение схлопнулось и верхнее бревно на нижнее упало. И сразу понятно стало, как охотники белок добывают. Не такой уж он и тупой наш Бор оказывается. Слава богу, опять плывем. А на реке и рыбки больше ловить стали, и избушки чаще попадаются. Завтра должны к деревне приплыть.
Пристали среди дня. И первое, что увидели хоровод детишек. Ходят вокруг елки и поют: - В лесу родилась елочка. ..
Я, наслушавшись Серого, что угодно ожидал; и параллельных миров, и далекого прошлого, а тут поверил, что домой вернулся. Только быстро мое заблуждение развеялось. Говорили они совсем на другом языке, чем пели. Понять то можно, отличие не больше чем у хохлов, но явно не украинский. Вежливая ребятня оказалась. Поздоровались, поклонились. Спросили откуда идем. Что тут ответить? Сказал чистую правду: С устья Закаменной. Смотрю, пара пацанят в деревню побежала. Привели какого-то парня. Тот тоже спрашивает: - Ведаем ли мы Владимира, побратима его. Как же, отвечаю, вестимо ведаем и Владимира, и жену его Наташу, и внучку Иришку. Разулыбался парень и в дом нас зовет. Зашли в избу, по лавкам расселись, и пошел пир горой. Медовухи натащили, а мы уже месяц спиртного в рот не брали. Молока, творога, яичек, курочек, все свежайшее, деревенское без всяких импортных примесей. Ох, и оторвались мы. Серый беседу с главой рода, крепким таким мужиком, кузнецом деревенским, вел. Я хозяину дома Метелице сказки о нашей дружбе с Владимиром Петровичем рассказывал, о его планах навестить побратима. А, что, может такие планы у него и были. Откуда мне знать? Главное людям приятное говорить, если понравиться хочешь. Один Боров молчал. Он жевал. Выпьет ковшик браги, и жует, жует, жует…
Потом истопили, для нас баню, постирали наши тряпки. Еще медовухи дерябнули, и мы с Бором пошли на деревенские посиделки на завалинках. Рядом телка уселась, а я такой добрый весь, комплименты ей на уши вешаю, да за попку дружески пощипываю. Бор тоже к какой-то румяной девахе пристроился. Только не понравилось что-то местным парням, может телка уже за кем-то была. Так стоит ли конкретным пацанам из-за шалав ссориться. Но, влепили мне от души. Я тоже в долгу не остался. Ответил, как умею. А умею я крепко. На Борова целая свора налетела. Он их как кутят раскидал, но подбежал наш кузнец и влупил Бору в лобешник. Тот и сел. Первый раз увидел, чтобы Бора вырубили. От удивления и удар, наверно, пропустил. И отрубился.