Выпускной бал – сумбурный, радостный вихрь. Слезы преподавателей и родителей, бессмысленная гордость выпускников, тайный глоток вина в кабинете географии, тайный поцелуй в коридоре! Звуки вальса, который никто не умеет танцевать, нежной щекоткой отзываются в сердце, но сразу сменяются пошловатыми завываниями школьного ансамбля. А там начинает светать, и все идут на улицу, оставляя почти нетронутыми накрытые родителями столы. «Ах-ах, и куда мы столько наготовили!» Да ведь не есть же они сюда пришли, эти наряженные мальчики и девочки, их ждут удовольствия слаще пирожных: феерические планы, самоуверенные мечты, легкое чувство превосходства над всем миром… Короли и королевы одного вечера, калифы на час, завтра же они снова усядутся за учебники… «У меня получится, я въеду на коне в сверкающий город, а вы все останетесь здесь, в глубинке, в непролазной российской грязище…»
Марина пришла домой на рассвете и сразу упала в постель, не успев даже счастливо вздохнуть, на миг погрузившись в пьяняще-душное сиреневое облако на столе. Про счастливые пять лепестков она так и забыла, так и не успела их найти, вернее – обошлась без их помощи… Розовое платье, как дремлющий фламинго, свернулось на ковре, спрятав голову под плиссированное крыло, остроносые туфельки прижались друг к другу лакированными бочками. Мама, тихонько подойдя, накрыла ее пледом.
– Спит? – шепнул Владимир, когда она вышла в кухню.
– Спит. И видит сны. Глаза под веками так и бегают…
– Нагулялась.
– Да. Пусть поспит. Завтра посидим, отпразднуем тихонько, в кругу семьи.
– О? Ну тогда ставь пироги, хозяйка.
– Пироги? Нет, дружочек, перебьетесь покупным тортом.
– Я пошутил. Ты подарок-то Маришке купила?
– Подарок давно готов. Вот, смотри.
– Дорогая вещица.
– Недешевая.
– У меня тоже есть для нее кое-что.
– Володя!
– Ничего, мы подумаем, как это подать.
Когда Марина проснулась, солнце уже торчало высоко в небе, а из большой комнаты доносился какой-то знакомый шум. Прислушавшись, она поняла: это раздвигают стол.
– Вот и наша спящая красавица явилась! – приветствовала ее мама. – Быстренько умывайся, приводи себя в порядок, посидим тихонько. Володя в кухне хозяйничает, а мне еще надо сбегать за тортом на комбинат. Я же торт заказала, Маришка! Сейчас как раз должен быть готов!
– Может, я схожу?
– Нет-нет, я сама. Иди умой свою заспанную физиономию.
На кухне дядя Володя разделывал красную рыбу, острейшим ножом поддевал пятнистую кожицу, обнажая нежное, жирное мясо. В духовке что-то шкварчало, плыли аппетитные ароматы. Новоявленный кулинар устроился с комфортом – подвязался маминым клетчатым фартучком, включил радио, перед ним стояла откупоренная бутылка пива, из которой он с удовольствием прихлебывал.
– Здравствуй, Марина. С окончанием школы тебя! Разделалась с каторгой.
Марина вымученно улыбнулась. Она так редко разговаривала с дядей Володей, что даже нетвердо помнила его голос.
– Налить тебе пивка?
– А налейте. – Ей удалось перенять его легкий тон.
Дядя Володя вытащил из холодильника сразу же запотевшую коричневую бутылку, откупорил, налил в стакан.
Они чокнулись. Как странно щекотит губы эта легкая пена, какой непривычный горьковатый привкус. Почему так смотрит этот человек?
– Ну вот ты и выросла, – сказал он с какой-то напряженной торжественностью. – А я помню… Ладно. Вот тебе, Марина, подарок от меня.
Он достал из кармана пиджака, висевшего тут же, на стуле, темно-красную бархатную коробочку и бережно передал ей в руки.
– Что вы, зачем, – забормотала Марина. В муаровом нутре коробочки лежало золотое колечко, крошечный прозрачный камешек подмигнул Марине насмешливо. – Спасибо.
– Носи на здоровье.
Он сделал шаг к Марине, взял ее за локти, неловко поцеловал в щеку. Он был очень большой, очень грузный, он навис над девушкой, как скала, в узкой кухоньке некуда было отступить. И его странное, торопливое дыхание, его горячие ладони, жгущие кожу сквозь тонкие рукава свитера, его расширенные, пульсирующие зрачки напугали девушку. Ей стало жарко и противно, засосало где-то под ложечкой.
– Спасибо… Я пойду. Пустите.
– Марина, подожди. Я…
Она вывернулась, он пытался удержать. Горячая шершавая ладонь скользнула под мышку, ощутила тонкие прутики ребер. Так долго сдерживаемая нежность, горечь, тоска…
– Пустите меня!
Она убежала в свою спаленку, сердце больно колотилось, глаза щипало от злых слез. Да что же это? Неужели и с ней то же, то же, что и с Галкой? Подарил золотое колечко, поцеловал, пытался обнять! Как она сказала? Старый козел! На двери нет замка, нельзя запереться. Но шагов не слышно, он остался в кухне, не пошел за Мариной. Почему не уходит? Надеется, что она будет молчать, ничего не скажет маме? Внизу, под окнами, брякнула щеколда калитки. Мама пришла.