– Сейчас, – сказал Александр Михайлович.
Он сунул пакет с сандвичами в стол и вышел в коридор. На секунду заколебался, подумав о том, что надо бы предварительно позвонить диспетчеру. Но затем решил, что сперва проверит удостоверения, а позвонить можно и после, и открыл маленькое окошко в двери.
– По какому вопросу? – спросил он, глядя в квадратик проема на хорошо вылепленное лицо майора.
– По служебному, отец, – усмехнулся тот.
Но усмехнулся необидно. Видно было, что устал за день, как собака, и кто знает, не придется ли ему колесить еще и всю ночь?
Александр Михайлович почувствовал расположение к майору. Сам служил, знает, что такое сутки на ногах.
– Ваше удостоверение, – потребовал он, стараясь, чтобы его голос звучал не слишком грубо.
Майор просунул в окошко удостоверение.
Александр Михайлович отклонился в глубину коридора, ближе к свету, раскрыл документ.
Филин Сергей Алексеевич, майор, Девятое управление. Так, печать, голограмма, все как полагается. И еще один, особый, знак на месте. Хотя, при современном развитии печатной технологии, подделать можно все что угодно.
Александр Михайлович вернул удостоверение майору. И пока тот засовывал его во внутренний карман, глянул на него еще раз. Сорок едва стукнуло, а волосы уже седые. Мощная челюсть, низко посаженная голова. Взгляд прямой, умный, уверенный, но не чрезмерно, не до наглости, как это часто бывает у подобных молодцев. Безволосое запястье шириной в приклад. И плечи, как у борца. Силы, видно, хватает. «Хотя вряд ли, – с гордостью подумал Александр Михайлович – он сожмет мой эспандер больше раз, чем я».
– А это кто?
– Старший лейтенант Рябов, – сказал Филин, не оборачиваясь. – Витя, удостоверение.
Второй молча протянул из-за его спины удостоверение.
«Устали ребята, – подумал Александр Михайлович, мельком глянув в осунувшееся лицо Вити. – Должно быть, хватает работы».
Проверка удостоверения старшего лейтенанта Рябова Виктора Сергеевича также не выявила никаких видимых нарушений.
– По какому вопросу? – официальным тоном спросил Александр Михайлович.
– Нужны кое-какие документы из комнаты номер двадцать два, – ответил Филин.
Ответ был правильный. Человек не из системы ответил бы по-другому.
Но Александра Михайловича точил червь сомнения. На дворе практически ночь, а эти двое пожаловали на своем залепленном грязью джипе. И сверху не звонил никто. Конечно, бывает форс-мажор. Но и для форс-мажоров имеется предписание.
– Я не получал сигнала о вашем приезде, – сказал он скрипуче.
– И не должно было быть никакого сигнала, – спокойно возразил майор Филин. – Вот прочтите.
Он достал из кармана сложенный вчетверо листок и вручил Александру Михайловичу.
Тот взял листок, развернул, отодвинулся вглубь.
«Предоставить майору Филину возможность посетить комнату номер двадцать два и изъять во временное пользование те документы, которые он посчитает нужными», – прочитал под стандартной шапкой бланка Александр Михайлович.
Внизу печать, подпись: генерал Елихин. Все чин по чину, не подкопаешься.
Однако Александр Михайлович медлил. Во-первых, такого генерала он не знал. Во-вторых, смущало время суток. Раньше не могли, что ли? Дела замотали, понятно, у всех дела. Но все-таки надо соизмерять, служба-то не детская. В-третьих, формулировка какая-то расплывчатая. Что значит, «которые он посчитает нужными»? Он что, сам не знает, что будет искать?
Из амбразуры тянуло сырым, морозом.
Майор поежился.
– Холодно, отец, – пожаловался он.
У Александра Михайловича дрогнуло сердце. Чего он в самом деле? Люди служивые, невооруженным глазом видно. Все бумаги в порядке. Какого лешего он держит их под дверью, на ледяном ветру?
– Сейчас, – сказал он и захлопнул окошко.
Вернувшись к пульту, разблокировал сигнализацию. Взял ключи и бесшумно вернулся в коридор. На добрую минуту прильнул к двери.
Но, как ни напрягал слух, ничего не услышал.
Александр Михайлович открыл верхний замок и нижний.
И снова замер. Если эти двое сейчас попытаются ворваться, у них ничего не выйдет. Дверь оставалась на кованом засове, который один стоил трех замков.
Но никто не ворвался.
Чувствуя, что сам продрог, Александр Михайлович отодвинул засов и распахнул дверь.
– Прошу.
Майор Филин прошагал мимо него, за ним впритык двигался старший лейтенант Рябов.
Александра Михайловича обдало запахом табака и настывшей кожи.
– Проходите, – сказал он в массивные спины.
Он запер дверь на засов и следом за неожиданными гостями вошел в дежурку.