– Я всегда удивлялся твоему пылу касательно этой рубрики и всегда поддерживал тебя, как все здесь знают. Мы привлекли большую аудиторию читателей, которые ждут не дождутся, когда можно будет купить новый наряд. Но в последнее время у меня складывается впечатление, что твоя страсть к этой колонке угасла.
– Я… – начинаю говорить, но он поднимает руку, заставляя меня замолчать. Даже когда он отсутствует, на таких собраниях нас не покидает ощущение, что босс рядом. И теперь его мишенью стала я.
– Ты уже несколько недель стремишься переделать важную часть журнала, и я думал, что отсутствие комментариев с моей стороны даст понять, что мне неинтересно рассказывать о каком-то ютьюбере, который никогда не трудился в поте лица. А теперь выясняется, что ты в рабочее время занималась поисками материала, на который я никогда не давал разрешения! – Его голос звучит все громче, он подходит ко мне и скрещивает руки на груди. Босс не высокий, у него скорее худощавое, чем спортивное телосложение, но всю его фигуру окутывает аура авторитета. Мой пульс ускоряется, и я беспомощно смотрю на Чарли, которая выглядит такой же удивленной, как и я. Она переводит взгляд с меня на Купера Гибсона, шеф-редактора, от которого зависит моя дальнейшая карьера. – Ты изменилась, Тейлор, и не в ту сторону, в которую нужно для «Джолин», поэтому колонку получит Норман.
Хоть он и быстро это произносит, я словно попадаю во временную петлю. Ему понадобилась всего пара слов, чтобы разрушить мою профессиональную мечту. В ушах начинает пульсировать, когда я понимаю, что он перед всеми коллегами уволил меня и отдал Норману мою колонку. Это словно хлесткая пощечина, удар ножом в сердце. Я не в силах и слова вымолвить. Словно рыба, выброшенная на сушу и хватающая ртом воздух. Мне нечего сказать, я разбита и в состоянии лишь качать головой.
Меня не волнуют сочувственные взгляды. Хуже уже быть не может, боль утраты поглощает меня. Мое детище, которому я посвятила часть своей жизни, отняли и отдали в чужие руки. Я ощущаю себя беспомощной, не способной сказать ни слова, потому что собрание заканчивается так же быстро, как и начиналось. А Купер Гибсон исчезает в своем кабинете. Я остаюсь один на один с коллегами и снова ловлю на себе их сочувственные взгляды, после которых один за другим они начинают меня обнимать или уходить. Я точно не уверена, осознаю ли в полной мере, что сейчас произошло.
Все это длится мгновение, пока я не дохожу до своего письменного стола и не присаживаюсь. У коллег из журнала «Джолин» последний рабочий день на этой неделе, а я ухожу навсегда. Естественно, я бы могла сейчас пойти к боссу и серьезно с ним поговорить, выложить все на стол и потребовать вернуть мою работу, но дело в том, что Купер Гибсон никогда не меняет своего мнения. Он словно сделан из камня, и если быть честной, то я не хочу перед ним унижаться. Даже если он вернет мне колонку, останется неприятное послевкусие, так как я не попыталась бороться за свою свободу. Зато теперь я в курсе, что он меня не ценит, да и в любом случае больше не смогу здесь оставаться. А факт, что все коллеги присутствовали при этой истории, лишь укрепил мое решение собрать вещи и уйти. Я не желаю так работать и не буду.
В последний раз осматриваюсь, убеждаясь, что редакция уже почти опустела и лишь пара коллег, с которыми я практически не общалась, еще работает. На улице уже темно, и по прогнозу вечером должен пойти снег. Снежная погода обычно поднимает мне настроение, но в этот раз ничего не получится. Я собираю вещи и оглядываюсь. Чарли стоит у моего стола, кусая нижнюю губу и выглядя такой же печальной, как и я сама. Наши совместные обеды и ежедневные встречи на кухне остаются в прошлом. Со слезами на глазах я встаю и бросаюсь в ее объятия, крепко прижимая подругу к себе. Конечно же, мы продолжим дружить, но мне всегда нравилось видеться с ней на работе и болтать обо всем на свете.
– Это несправедливо, – шепчет она, но я лишь качаю головой. Переживания ничего не дадут, мой гнев растворился, и я понимаю, что допустила ошибку. Решилась рискнуть и потерпела горькое поражение, так что не стоит жаловаться. У меня достаточно причин покинуть этот офис с высоко поднятой головой и попытаться жить дальше.
– Я буду скучать по тебе, Чарльз, – говорю, стараясь не расплакаться.
– Ты знаешь, как я не люблю, когда ты меня так называешь. – Улыбаясь, она хлюпает носом и еще раз обнимает меня. Я быстро отстраняюсь, иначе расклеюсь, а этого точно хочу избежать. – Пообещай мне, что каждый день будешь созваниваться со мной, словно мы продолжаем вместе ходить на обед.
– Я постараюсь, – вздыхаю я, хотя не уверена, получится ли сдержать слово.