Он помолчал, глядя на нее с откровенным недоверием.
– И вы согласились бы выйти замуж за человека только потому, что у него в жизни были приключения?
– Конечно! Это так увлекательно. – Амелия прошла дальше по галерее. – Особенно если бы мой муж позволил мне участвовать в его приключениях.
– Тогда почему бы вам не выйти за генерала... то есть за лорда Помроя?
– Да ведь он старик, упаси меня Боже! – воскликнула она в своем легкомысленном тоне.
– Ну тогда за какого-нибудь другого английского офицера.
– Большинство из них охотится за моим состоянием, чтобы получить возможность уйти в отставку. – Как ли печально, однако это было правдой. – А те, кто любит приключения, либо не намерены жениться, либо уже вступили в брак. – Амелия повернулась к майору с недовольной гримаской. – И женатые хотят, чтобы их супруги сидели дома, как послушные девочки, и не стремились бы повидать мир, в то время как сами они уплывают в Вест-Индию или еще дальше.
– Поверьте мне, леди Амелия, вам не доставило бы особой радости видеть мир, проводя целые дни в тесной и неудобной каюте на корабле или трясясь долгие часы на спине у верблюда.
– Ох, и каково же это ездить верхом на верблюде? Могут верблюды скакать, как лошади, или плетутся трусцой? Правда ли, что они подолгу могут обходиться без воды?
– Верблюды вонючие и грязные, к тому же они с норовом. Вам вряд ли понравилось бы ехать верхом на верблюде. И вы не смогли бы есть верблюжье мясо.
Господи, опять она неудачно выбрала тему для разговора.
– Конечно, не смогла бы, – поморщилась она. – Оно, наверное, жесткое.
– Вот именно. Жесткое и волокнистое. Это не еда для леди. – Он перевел взгляд на деревья под балконом. – Я полагаю, вы переняли вкус к приключениям от вашей мачехи.
Так, снова заговорил о Долли. Он все-таки ее в чем-то подозревает. Амелия подошла к перилам галереи и, чтобы скрыть волнение, принялась разглядывать кусты.
– Почему вы так говорите?
Он тоже склонился над перилами совсем рядом.
– Я уверен, что она рассказывала вам о своих путешествиях по Франции и...
– Не по Франции, майор, – перебила его Амелия. – Припомните, это была Испания.
– Ах да, во время войны. Я запамятовал. – Он посмотрел ей в лицо. – Вы, должно быть, очень близки с вашей мачехой, если усвоили ее любовь к путешествиям.
– Не понимаю, что вы имеете в виду.
Он явно охотится за Долли. Надо поосторожнее отвечать на его расспросы, пока она не знает, в чем дело.
– Как я понимаю, она и ваш отец поженились не так давно, однако вы разделяете интересы мачехи. Как долго они женаты, скажите, пожалуйста?
– Майор Уинтер, – заговорила Амелия, отчаянно желая перевести разговор на другую тему. – Вы так и собираетесь стоять здесь и болтать о моих родственниках? Или намерены поцеловать меня?
Майор сдвинул брови:
– Прошу прощения?
«Вскружить ему голову, – напомнила себе Амелия. – Пусть выбросит Долли из головы».
Сердце у нее бурно колотилось. Она пробежалась пальцами по витому шнуру у него на мундире.
– Когда мужчина следует за молодой женщиной на балкон и говорит с ней о поклонниках и тому подобных вещах, на уме у него, как правило, отнюдь не разговоры. Мы наедине, и звезды скрылись. Вряд ли можно желать более благоприятного случая.
Она взяла его руку и обвила ею свою талию. Он не противился, и дыхание его участилось.
– Сколько вам лет?
– Скоро исполнится двадцать один.
– Вы слишком молоды для меня, – хрипло произнес он.
– Чепуха. Лорд Кирквуд в вашем возрасте, а лорду Помрою за пятьдесят, но это не мешает ни тому, ни другому ухаживать за мной. – Она опустила веки, надеясь, что это произведет должное впечатление. – Но если вы считаете меня непривлекательной...
– Ни один мужчина в здравом уме не может считать вас непривлекательной, – не без труда выговорил он. – Но это не значит, что я настолько глуп, чтобы поцеловать вас.
Амелией овладело совершенно безумное и отважное побуждение.
– Тогда мне придется поцеловать вас.
Глава 4
Дорогая Шарлотта,
вы и я пребываем в совершенном согласии. Избалованная мисс Линли нуждается в муже с твердой рукой. К тому же мистер Чемберс тайно посещает некое заведение, в котором не позволит себе бывать ни один джентльмен, и это свидетельствует об отсутствии у него характера.
Ваш самоуверенный кузен
Майкл.
Каждый мускул в теле Лукаса напрягся, словно надутый ветром парус. Боже милосердный, эта кокетка приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его губам. Проклятие, ведь она так молода, что годится ему в... ну, по меньшей мере в младшие сестры.
Но целовала она его вовсе не как младшая сестра, это уж точно. У нее самые соблазнительные губы из всех, какие ему довелось попробовать. Не говоря уж о чарующем теле, каждый дюйм которого ему хотелось потрогать.
Но прежде чем он успел насладиться ее поцелуем, Амелия прервала его и отпрянула с понимающей усмешкой.
Лукас вспыхнул от негодования и обиды. Амелия, как и мужчины ее страны, стремилась его уязвить, полагая, что может себе это позволить безнаказанно, потому что он простой, грубый американец, а она высокорожденная английская леди. Ну что ж, раз она сама это затеяла, пусть пеняет на себя! Он обхватил ее за талию, резким движением притянул к себе.
– Если это ваше представление о поцелуе, то неудивительно, что вы мечтаете о приключениях. – Он приподнял ее подбородок и прорычал: – А вот что такое настоящий поцелуй!
Губы его охватили ее губы. Амелия вздрогнула, но не сопротивлялась, и Лукас воспользовался случаем. Он поцеловал Амелию крепко, наслаждаясь нежностью ее полных губ, потом сильнее прижал девушку к себе и втолкнул язык к ней в рот.
Она отпрянула, но не вырвалась из его объятий, только откинула голову и посмотрела на Лукаса:
– Что вы делаете?
– Целую вас.
Амелия покраснела и залепетала:
– Да, но вы... этот... ваш...
– Так целуем мы, американские дикари. – Ее реакция раздражала Лукаса. Она отчаянно кокетничала с ним и, конечно, должна была знать, что он делает. – Но, как я догадываюсь, вам не нравится, что простой солдат так вас целует.
– Я... я этого не говорила, – возразила Амелия.
– Отлично. В таком случае я позволю себе продолжать в том же духе.
Не дав ей возможности отказаться, Уинтер поцеловал Амелию еще раз. Он не знал, что его больше задевает, то ли ее явное потрясение его дерзостью, то ли неприятный факт, что она всего-навсего хотела подразнить его. Но он вовсе не собирался позволить этой высокомерной англичанке взять над ним верх. Особенно нынче вечером, когда у него вся кровь еще не остыла после стычки с английскими солдатами.
Он завладел ее губами, словно мародер, и почти ожидал, что она станет сопротивляться с не меньшей яростью, чем он нападать. Ничего подобного! Она даже приоткрыла губы.
Пламя ада и все его демоны! Он словно погрузился в теплую массу, такую нежную и дьявольски сладкую на вкус, что злость его сменилась чем-то куда более опасным. Он не в силах был остановиться, вновь и вновь повторяя то, отчего Амелия все более таяла, пока не стала в его объятиях мягкой, как масло.
Такое любого солдата с горячей кровью сведет с ума. Какие у нее соблазнительные губы, нежные, как виргинский персик. А запах жимолости напоминает ему о доме, и на секунду Лукас даже забыл, что она англичанка. Забыл, чья она падчерица. Он просто хотел завоевать ее, овладеть ею.
Когда она обвила руками его шею и прижалась к его груди, Лукас дал себе волю и сначала погладил Амелию по спине, потом по округлым бедрам, потом легкими движениями подобрался к...
– На этом мы должны остановиться, – покраснев и часто дыша, пробормотала Амелия, отшатнувшись от Лукаса. – Кто-нибудь непременно заметит, что мы вдвоем надолго отлучились из зала, а если еще кто-то увидит нас здесь, меня назовут легкомысленной, если не похуже.