Мёртвый не обратил на неё никакого внимания.
— Зачем вызвал? Хочешь сделать меня своим рабом, эльф?
— Вот ещё, — скривился Олег. — Ответишь на мои вопросы и — свободен.
— А если я не захочу?
— То я тебя заставлю.
На самом деле Олег понятия не имел, как далеко простирается власть некроманта на вызванный дух, но неожиданно попал в точку: оскал мертвеца пропал, губы сжались в тонкую полоску.
— Слушаю.
— Кто тебя нанял?
— Мордх.
— Это я уже понял. Точнее?
— Мужчина.
— Как он выглядел?
— Как мордх.
Олег в ярости сжал кулаки: ведь всё верно — отвечает, тварь, а как — не имеет значения. Демон побери магию с её вечными оговорками!
— Хорошо же… Где он жи… Нет. Если я спрошу, где он живёт, ты скажешь: "На Ллотройке".
Верест снова ощерил зубы в ухмылке.
— Назови улицу и дом, в котором тебя принимал тот мордх, который нанял вас для моего убийства?
Верест помолчал, выискивая лазейку; не нашёл и сказал, как плюнул:
— Королевская, дом четыре!
Теперь пришёл черёд Олега улыбаться.
— Отлично, и с тобой можно договориться. Скажи мне ещё…
— Отпусти его Олег! — воскликнула Хлоя. — Ему больно.
Эльф обернулся, с удивлением поглядел на неё.
— Он мёртв, Хлоя. Он уже ничего не чувствует.
— Нет, чувствует! Ему нельзя… быть здесь. Отпусти, пожалуйста.
Олег в замешательстве уставился на Вереста.
— Ты и вправду что-то чувствуешь?
— Убитому волей богини вроде жаловаться не полагается…
Пока он говорил, Олег внимательно присматривался к глазам, которые единственные жили на опухшем лице. На дне тоскующих зрачков было такое страдание, какое сводит людей с ума…
— Уходи с миром, — пробормотал юноша скороговоркой. А ведь нив одной книге по некромантии не написано, что вызванный дух испытывает такие муки!
— Всё. Идём, Хлоя.
Девушка перевела взгляд на эльфа и ахнула:
— Ты же весь в крови! Как ты пойдёшь?
— Пешком, — вымученно улыбнулся Олег. — Сейчас здесь появится стража, начнут разбираться кто, кого и почему…
— Стража подождёт, — строго сказала Хлоя. — Минутку… ой, опустись на колени, а то ты слишком высокий.
— Слишком высокий для чего? — запоздало поинтересовался Олег, но замолчал, почувствовав знакомое тёплое покалывание — так бывает при исцелении ран и восстановлении сил.
— Хлоя! Ты?..
— Ну, не дёргайся, мне и так сложно… Да, да, я использовала карту Исцеления — и, между прочим, давно уже. Только что-то не особенно у меня получается.
Хлоя обиженно надула губы — раны затягивались едва-едва, оставляя уродливые белые шрамы.
— А ты как думала, девочка — карты дают только азы, а Искусству нужно долго учиться. Всё, хватит — дальше сам восстановлюсь. Спасибо.
— Не доверяешь?
— Не хочу, чтобы ты потратила все силы. Вдруг ещё пригодятся.
— Зачем? Ты думаешь, этот мордх, он…
— Я сейчас зайду к нему на огонёк, — усмехнулся эльф.
Он накинул плащ поверх разорванной в клочья рубахи. — А ты вернёшься в гостиницу. И не возражай, пожалуйста.
Хлоя с напускной покорностью опустила ресницы.
— Как скажешь. А ты уверен, что… что у тебя всё получится?
"..что ты не погибнешь?" — хотела сказать девушка и сама удивилась тому, как страшно даже говорить такое.
— А как же иначе? Ты — на любой деревянной поверхности начерти руну огня и заставь её загореться.
— Зачем?
— Там поймёшь. Если из пламени появится феникс — знаешь, кто это? — будешь делать всё, что он скажет.
Олег проводил Хлою до дверей гостиницы, а сам свернул на Королевскую улицу.
Девушка быстро поднялась наверх и выглянула в окно — нет, его уже не видно. Она задумчиво выстукивала какой-то ритм ногтями по столешнице, изо всех сил пытаясь вспомнить что-то, связанное с фениксом — нечто не слишком приятное. Так и не вспомнила. Начертила на столе руну, сразу вспыхнувшую неярким огоньком.
И всё-таки…в той книге, которую она прочитала за недолгое пребывание в Лом'элинноне…
Фениксы — духи Огня. Сильфиды — воздуха. Никсы — воды, Земли…ммм… какая, впрочем, разница. Так. Размотаем неподатливую ленту памяти дальше…
Она в последний раз нервно стукнула по столу, бросила испуганный взгляд на руну и замерла, прижав кончики пальцев к губам.
Последний привет — вот как это называется. Смешное название самого несмешного заклинания. Маг перед самой смертью может добровольно лишить себя души, разорвать её напополам — и одна половина останется обитать в верхнем мире в облике Стихийного Духа, защищая дорогое магу существо, а другая половина души будет обречена на вечные муки в самом нижнем уровне Бездны.