– Здравствуй, девица, здравствуй, красавица-а, ой-ой-ой,– в тему покачав головой. – Угодил ли я вам, госпожичка молодая, Ягуся наша, подарочек вот вам мой от чистого сердца! Водица моя не простая, а живая. Исполнил ли я ваше желание стать красивши аки сама эльфийка тонконогая, белолицая и бла-бла-бла, – дальше я не внимал, наблюдая, как тина сползает с лица Водяного. Я отсчитывал в уме 10… 9... 8… спокойно… 7…
– Так это ты, скотина, сделал? – выдохнул я, не замечая дернувшихся уже рук в жажде придушить падлу.
Водяной дураком не был. Заметив мое негодование, прекратил возносить хвалебные оды и, ойкнув, хотел уже уйти на спасительное дно, но не тут-то было. Мои руки действовали быстрее, чем я соображал. Схватив несчастного за грудки и пару раз тряхнув для большей активности его мозга, в отсутствии которого я уже очень сомневался, прорычал куче в ее морду:
– Какая я тебе, нахрен, госпожа?! А ну исправляй все, какой из меня теперь мужик, а ? Ты че, падла, наделал? А ну быстро все верни, как было! А если бы я про гоблинов думал? Ты б меня в него, что ль, заделал бы? Да меня теперь пацаны с района престанут уважать! А гопники? Ты о них подумал? Это же моральная травма у ребят будет!
– Ой-ой
– Щас тебе будет ой.
В сторону отлетали поломанные ветки, с моего пути разбегались даже муравьи, в голове гневно мелькали мысли. Как бы я ни тряс Водяного, как ни просил, вернуть ничего уже нельзя было. Мало того: отрежь я волосы, наутро обнаружу отсутствие пальца. Как он там сказал? Часть меня, часть команды? Ну-ну. Живая вода, чтоб её, теплая водица. Ага, теперь думать буду, прежде чем соваться плавать… Чтоб его… Как в таком виде теперь на Землю возвращаться? Теперь разве что поселиться на опушке леса или примкнуть к ушастой братве и до конца жизни питаться грибами да корешками. Бр-р… Нет уж. Из-за зарослей уже виднелась избушка. Попинав для облегчения камни, я немного успокоился. Либо мне уже кажется, либо даже дверь, издевательски усмехнувшись, скрипнула и отворилась. Обстановка перед глазами была такой же, что и днем. На столе стояли накрытые полотенцем пирожки, какие-то горшочки и цветы… Чтоб их тоже. Васька лежал на печи, слюнявя коготь и перелистывая старый талмуд. На нем даже красовались очки. Заметив меня, кот пару минут молча пялился, приоткрыв рот.
– Ни слова, – мрачно буркнул я, подходя к столу и запихивая в рот целый пирог. Ничего так, вкусно. С малиной
– О как… постарался Водяной… не успел я его предупредить.
Далее последовал дикий ржач. Для пущей наглядности Васька откинулся назад и ржал, утирая невидимые слезы. Вы когда-нибудь видели, как ржет кот? Ржет над вами? Я теперь могу смело говорить: да видел, немного неприятно. И вообще, подозреваю, что этот наглый комок шерсти специально ничего не сказал. Еще раз глянув на себя в зеркало и оценив новую внешность я пришел к выводу: «**здец!».
Парой минут позже, вдоволь насмеявшись, Васька, кряхтя, слез с печи и изволил накапать мне успокоительного в травяной чай. Тем временем за окном совсем стемнело, доносились песни сверчков, луна умиротворенно заглядывала в окно, а мы с котом пили чай.