— Не надо со мной играть.
— Почему это?— он стал расстегивать пуговицы халата. Прошелся пальцами по груди. Страх смешивался с возбуждением. Он с любопытством наблюдал за моей реакцией.— Хочешь, я тебе отвечу: почему ты не хочешь, чтоб я с тобой играл?
— Не хочу,— ответила я. Он усмехнулся. Взял грудь. Взвесил ее на руке. Наклонился, чтоб коснуться губами белой кожи. У меня начали подкашиваться ноги.— Не надо.
Он меня не слушал, скользя языком по соскам. Щекотно. Дрожь проходила по всему телу. Я схватила его за плечи. Стыдно. Приятно. И пошло. До безобразия пошло и вульгарно.
— Не надо? Или все же надо?— спросил он, сминая пальцами соски.— И как тебе верить? Ты говоришь одно, а тело говорит о другом.
— Оно слабое.
— Оно умнее, чем мозг,— ответил Тим, возвращая пуговички на место.— Ладно, не буду тебя мучить. Пойдем спать.
— Я тебя уже боюсь,— сказала я.
— Не стоит. Я не маньяк какой-то. Так, иногда интересно, поиграть,— зевая, ответил Тим.— Но сейчас охота спать.
— Ложись. Я немного посижу…
— Дождешься, когда я усну и сбежишь в ночь?— покосился на меня Тим.— Какая же ты трусиха.
— Это не трусость.
— А что?
— Инстинкт самосохранения.
— Запихни свое самосохранение далеко и поглубже. Поздно уже думать,— он схватил меня за запястье. Откуда у него было столько силы? Вроде на вид худой, как щепа, но при этом сильный. Сопротивляться этой силе было опасно. Запястье заболело. Он продолжал несильно тянуть меня в сторону кровати, при этом сжимая руку. Стоило мне пойти за ним, так он ослабил хватку.— Не надо спорить. Все равно ничего ты спорами не добьешься.
Страшно. Я забралась на свое место. Сразу же накрылась одеялом, где под ним стала растирать запястье. Тим выключил везде свет. Предложил мне воды. Я отказалась. Мне от него ничего не хотелось. Я не понимала, как реагировать на все происходящие. Страх смешивался с возбуждением и приятным послевкусием, какое бывает после приятного секса. Но это был не секс, а что-то грубое. Животное. Так почему тело решило, что мне это нравится?
Нет. Не спорю, что у меня были проблемы. Я долго не могла понять, какие должны быть нормальные отношения. Что можно позволять в постели, а что нельзя. Да и сам процесс мне не сильно нравился. Иногда было приятно, но это было давно, еще во времена встреч с Сергеем. С Игорем я почти не спала. У нас с ним были взаимовыгодные отношения. К тому времени я решила, что мне нужно просто с кем-то жить, без любви, страсти и другой чуши, которая только действуют на нервы. После диких встреч с Сергеем я долго не могла смотреть на мужчин. Игорь стал для меня отдушиной, которая потом стала раздражать.
Тим вздохнул. Выбрался из кровати и подошел ко мне. Сел рядом.
— Чего не спишь?
— А тебе какая разница?— двигаясь к стенке, спросила я.
— У тебя бессонница, а не спится мне,— ответил Тим.— Не против, если я лягу рядом?
— Спрашиваешь? Удивлена.
— Не злись,— он все же лег рядом. Забрался ко мне под одеяло. Сразу обнял. Холодные руки и ноги, жесткие и неприятные, а еще невероятно сильные— они раздражали. Но выбраться из этих объятий было нереально.— Спи. И поменьше думай.
— Ты меня раздражаешь.
— Но ты спишь рядом со мной. А это что-то стоит,— ответил Тим.— Хоть ты злись, хоть ворчи, но факт так и остается фактом. Спорить с этим сложно.
Тут я с ним согласилась. Вздохнула и не заметила, как уснула, оставив все мысли в этой дурной ночи.
— Когда-нибудь мы встретимся на мосту и больше не разойдемся…— напевал Тим. На сковороде что-то шипело. Пес какое-то время ждал, что будет приготовлено, а потом решил подпеть Тиму и завыл. Тима это не остановило.
— У вас идеальный дуэт,— сказала я, выбираясь из-под одеяла.
— Доброе утро,— сказал Тим. Пес довольно завилял хвостом. Гавкнул. Тим повернулся ко мне.— Как спалось?
— Странно. Каталась на американских горках. С одной стороны, страшно, а с другой— вроде интересно,— ответила я. Хотела заправить диван, но Тим сказал, что белье в ящик, а диван надо сложить. Пока я занималась диваном, пес начал убирать свою подстилку.
— Сейчас завтракать будем.
— Дай, хоть умоюсь.
— Умывайся,— ответил он. И начал опять напевать себе под нос.
Я подошла к раковине. Тим еще вчера отдал мне новую зубную щетку. Над раковинной и навесным умывальником висело зеркало. Я посмотрела на свое отражение. Помятое лицо. Синяки под глазами. Волосы дыбом. Умывшись, я пошла искать сумку, чтоб достать расческу. Тут и заметила влажные вещи, которые висели на веревках.
— Ты мои вещи выстирал?
— Они колом стояли,— ответил Тим.— Тебе неприятно было бы их надеть.
— Какой ты заботливый. При этом я уйти не могу пока вещи не высохнут.
— Ну да,— ответил Тим.— Есть такой план. Хотя ты можешь пойти на принцип и надеть сырые вещи. Тут идти-то не так далеко. Или уговорить меня, чтоб я тебя подвез. Но хочется верить, что день пройдет спокойно.
— Это видел?— я показала ему синяки, которые остались на запястье.
— Иногда заносит,— ответил Тим, как будто ничего такого не произошло.— Разозлился, что ты врешь себе. Будешь чай или кофе?
— Ты считаешь, что это нормально⁈
— Да. Я не святой, Марусь. Да и ты такая же. Врешь, ворчишь, недовольна всем, но при этом тебе нравится со мной. Или будешь опять спорить?
— Не понимаю почему,— согласилась я, заканчивая расчесывать волосы.
— Тебе нужно для всего найти объяснение? Просто прими. Я хочу встречаться с тобой. Ты хочешь встречаться со мной. Осталось договориться о каком формате встреч будет идти речь,— ответил Тим.
— Два раза в неделю?— предложила я.
— Мало. Давай раз пять.
— С дуба рухнул? Это получается, что я буду чуть ли не каждый вечер у тебя проводить.
— Но не каждый же вечер,— он рассмеялся, только вот глаза не смеялись.
— Нет. Я не готова к таким встречам,— ответила я.
— Будешь жить на два дома?
— Тим, первое, я не буду жить на два дома. Одно дело провести время, а другое дело жить вместе. Второе, это всего лишь встречи. Отдохнуть после рабочего дня. Или недели…
— Тетя Маш, мне скучно будет тебя всю неделю ждать,— сказал Тим. Еще так противно произнес эту «тетю», что я аж поморщилась.
— Я с ума сойду, если буду тебя терпеть каждый день,— сказала я.
Он разложил яичницу по тарелкам. Закинул сковороду в раковину. При этом прошел мимо меня, когда я убирала расческу. Приобнял сзади, отводя в сторону волосы и целуя в шею. Внутри все аж перевернулось.
— Чего так замерла?
— Это ненормально. О каких встречах может идти речь? Я взрослая тетка, которая уже перевалила свой экватор. А у тебя все впереди…— Он меня так резко повернул к себе, что я уронила сумку.— Тим…
— Я тебя люблю. Давно. Стоп. Вот тут не спеши с ответом. Помолчи. Это моя проблема. Я знаю. Но от этой проблемы начинаю уставать. Ты говоришь, что рядом со мной с ума сойдешь. Я уже давно нахожусь в таком состоянии. Все надеялся, что со временем это пройдет, но не проходит. Вроде ты изменилась с тех времен, а все равно нравишься. Не вижу недостатков. Хоть носом в них ткни. Не вижу. Пытался увидеть, но не увидел. Можешь меня убеждать, что мы не пара. Язык до мозолей сотрешь, только не переубедишь. Я хочу с тобой быть.
— Рада за тебя,— ответила я.
— Рада?
— Кого-то любить приятно. Пусть эти ощущения и выматывающие, но они прекрасны,— ответила я.— Всегда кажется, что лучше бы этого чувства не было, но когда оно проходит то появляется опустошенность, которую больше ничем не получится заменить. Но со временем любовь гаснет. Она остается светлым воспоминанием.
— В этом случае погасить ее не получилось.
Он отошел от меня. Сразу стало легче дышать. Он меня прям задавливал, когда стоял рядом.
— Знаешь, когда добиваешься объекта влечения, сбиваешь оскомину, то потом легче становиться. Вначале идет эйфория. Вот, этот человек теперь рядом. Можно спокойно его касаться, ощущать рядом. От этого сердце заходится и перехватывает дыхание. Потом начинаешь остывать. Включается голова. И тогда начинаешь мыслить критически, что с этим человеком не по пути,— сказала я. Села за стол, напротив Тима.