— И? У меня нет денег, чтоб нанять мастеров. Вот и придется работать нам с тобой.
— Ты не слишком ли хорошо устроился? Нашел себе любовницу. Так еще и хочешь, чтоб она на тебя работала? Это жену можно отправить клеить обои, огород поливать и полы мыть. С любовницей же отдыхают, подарки дарят, цветочки…
— У меня нестандартный подход к отношениям, — ответил Тим. Рассмеялся. — У тебя очень выразительная мимика. Ладно, не хочешь мне помогать, тогда не мешай. Сам справлюсь.
— М. Получается, ты мне предлагаешь проводить время, сидя на кровати и наблюдая, как ты обои клеишь? Очень познавательное и веселое время провождение.
— Посмотри какой-нибудь фильм. Интернет есть, — предложил Тим. — И опять, почему ты все время возвращаешься к каким-то спискам, руководствам, правилам. Как будто ты живешь по справочнику. Учебнику какому-то.
— А ты не заметил, что мы живем по общепринятым законам и обычаям. Тут ничего странного нет.
— Мне кажется, это странным, — ответил Тим. Он вышел в сени. Вернулся оттуда с рулонами обоев, пластиковым ведром и клеем.
— Нас же учат плыть по течению жизни. Мы ходим в детский сад, потом в школу. Получаем профессию, работаем, создаем семью. У нас есть определенная модель поведения, навязанная обществом. К примеру, в семье рано или поздно появляются дети. Жена их воспитывает, а муж зарабатывает деньги. Сейчас эта модель поведения несколько меняется, но для многих выглядит дико, когда муж садится дома, а жена работает. Так и в отношениях…
— Как будто кто-то будет рассказывать, как живет на самом деле, — пробормотал Тим, наливая воду в ведро из большого бака. — Многие делают вид, что живут как все, а на деле живут как хотят.
— И их осуждают другие.
— Осуждают. Потому что не понимают, что только человек решает, как ему жить, где ему жить, с кем спать и в какой позе, — ответил Тим. Он размешал клей. После этого стал разматывать рулон.
— Все это верно, но идти против общества…
— Идти против общества ради собственного комфорта вполне позволительно. Этому есть подтверждения в истории, когда люди чувствовали себя ущемленными, поэтому поднимали целую волну в обществе, чтоб их услышали и разрешили делать, что им хотелось. И потом, это все становилось нормой. Так о чем говорить, когда мы рассуждаем о частных отношениях. Тебе со мной комфортно?
— Нет.
— Допустим, тебе со мной комфортно.
— Допустим?
— Возвращаюсь к вчерашнему разговору. Если бы ты не хотела быть со мной, то тебя бы здесь не было, — упрямо повторил Тим. — Раз нам комфортно, то почему мы должны смотреть на окружающих?
— Чтоб окружающие потом протянули руку, а не плюнули в спину.
— Тебе нужны их руки?
— Не хочу плевков в спину. Боюсь куртку испачкать.
— Ее всегда можно выстирать. Вон, вчера мы попали под дождь. Неплохо так промокли. Потом еще в канаве поплавали. И что? Сегодня я их кинул в машинку. Пусть полуавтомат, но она все выстирала и отжала. Теперь вещи спокойно себе сохнут, а мы тут болтаем.
Болтаем. Я села на диван, наблюдая, как Тим нарезал обои, а пес с любопытством расхаживал по комнате, нюхая обои и клей. В итоге решил, что это скучно. Он взял палку, что лежала около печки, лег рядом с диваном, чтоб спокойно погрызть палку.
— Я бы не стал бояться чужого мнения. Я его и не боюсь.
— Потому что не сталкивался с ним.
— А ты сталкивалась?
— Бабки судачили. Осуждали. Родственники отвернулись. Родители за меня стояли. Иногда кажется, что все эти переживания их подкосили.
— Хочешь сказать, что вернувшись в прошлое, то решилась бы его изменить?
— Не знаю, — ответила я. — Никогда об этом не думала. Зачем загружать голову вопросами, которые имеют чисто теоретический и философский характер?
— Для успокоения, — ответил Тим. — Когда решишь, что в любой ситуации решение было бы неизменным, то становиться спокойнее.
Он поднял полосу. Понес ее в сторону стены. Потолки в доме были невысокие, но росту Тиму не хватало. Край полосы лег ему на голову. Даже пес перестал грызть палку, наблюдая за Тимом.
— Ты всегда такой упрямый? — спросила я, поднимаясь с дивана, чтоб помочь.
— Я не упрямый. Не понимаю, зачем мне отступать, когда надо делать? Из-за роста? Так все равно не вырасту. Значит, надо как-то выкручиваться.
— Ты раньше обои клеил? — спросила я.
— Угу. Брату помогал, когда они сняли пустую квартиру. Еще родители ремонт делали, но там больше сестры помогали.
— Давай, я клею на стены, а ты намазывай клей, — предложила я.
— Как скажешь, кэп, — усмехнулся Тим. — Почему решила мне помочь?
— Импонирует твое упрямство. Можешь многого достичь, если поставишь цель.
— А мне надо чего-то достигать? Не, я могу отрастить брюшко, заработать на мерина, потом завести себе молоденькую любовницу, которая вчера только окончила школу. Буду слушать ее наивные мечты и исполнять прихотьки…
— И как?
— Глупо, — ответил Тим. — Все это глупо.
— А что тогда для тебе будет умным?
— С тобой обои клеить. У нас это хорошо получается. Мы даже не ссоримся. Как в какой-нибудь статье про отношения. Если удастся во время ремонта пара не поссориться, то им дальше суждено вместе жить.
— Хорошо, что предупредил. Надо сейчас обязательно найти повод, чтоб поругаться.
— Попробуй. Теперь мне интересно: получиться у тебя или нет.
— Считаешь, что тебя не вывести из себя?
— Меня очень легко взять на понт. Я быстро завожусь. Все пытаюсь кому-то чего-то доказать. Но если буду продолжать так себя вести, то у тебя будет ко мне несерьезное отношение. Будешь считать, что я только и умею в неприятности попадать, — спокойно ответил Тим.
— И часто попадал?
— Когда трахать не кого, а терять нечего, то постоянно хочется каких-нибудь приключений. Но сама пойми, когда есть интерес, то можно и дома обои поклеить.
— Ты обои клеишь для себя, а не для меня.
— Ты же будешь тут проводить довольно много времени. Так что, можно сказать, что для нас, — ответил Тим.
— Твое увлечение скоро пройдет.
— Надейся, ага.
Он мне не верил, как не верит любой парень его возраста. Максимализм и юность всегда рулят, затмевая голос рассудка. Я сама в его возрасте верила в чудеса и что кто-то, но обратит на молодую женщину, пусть и с ребенком, внимание. Иногда обращали, но все чаще с какими-нибудь предложениями, которые ограничивались желанием провести вместе ночь и разбежаться на все четыре стороны. Потребности в таких отношениях не было. В то время мне хотелось эмоций, поддержки, совета, а не траханья. Хорошо, что мне хватило ума, чтоб не поддаваться на предложения, типо: давай попробуем повстречаться, а потом посмотрим, что из этого получится. Или виной всему была однокомнатная квартира, в которую нельзя было привести мужчину для встреч. Для меня было дикой мыслью, что я буду спать с мужчиной в одной комнате с ребенком. Как я и не могла подумать, чтоб бросить ребенка одного, а самой пойти гулять.
Хотя Игоря я в дом привела. Но у нас тогда было условие, что пока мы не снимем квартиру, то спать будем в разных кроватях или когда Риты не будет дома. Игорь не возражал. Тогда он снимал койку-место в комнате на восемь человек, поэтому готов был на все, чтоб перебраться в квартиру. Я этого не понимала. Посчитала, что у него ко мне любовь…
— У тебя такой вид, что ты сейчас заплачешь. Устала? Так отдохни, — сказал Тим.
— Так, жизнь вспоминаю. Когда я была такой же молодой и юной. Думала, что все можно изменить. А еще надеялась на лучшие.
— Угу, черепаха Тортила нашлась. У нас с тобой не такая большая разница в возрасте.
— Она большая. Мы на жизнь смотрим иначе. Ты прешь напролом. Я уже так не делаю, предпочитая уступить, чем спорить, — ответила я.
— Думаю, что причина не в возрасте, а в характере.
— Нет, Тим. С возрастом приходит лень. Знаешь, как в анекдоте, когда на необитаемом острове собралось трое мужчин. Молодой смотрит на другом острове девушки. Прыгнул в воду и поплыл к ним. Мужик лет тридцати пяти построил плот и поплыл на нем к амазонкам. А которому полтинник было, так тот решил на острове остаться. Ему и отсюда неплохо все видно.