Дома Риты не было. Вещи разбросаны. В раковине лежала грязная посуда. На плите стояла сковорода с подгоревшей колбасой. Я начала убираться. Позвонили с работы. Перестал работать кассовый аппарат. Еще оказалось, что задержится новая поставка товара. Пока я все это решала, вернулась Рита. Я ее накормила.
— Мам, давай договоримся, что если ты куда-то уходишь, то предупреждаешь. Мы с тобой живем в однокомнатной квартире. Я не приглашаю подруг и друзей, понимая, что тебе надо отдыхать и все такое. Но если ты не ночуешь, то я могу спокойно устроить вечеринку. — Нет, — ответила я, стараясь не улыбнуться. — Меньше всего я хочу, чтоб у нас были вечеринки и пьяные компании. К тому же тебе есть восемнадцать, а кому-то из компании может быть меньше. Если что-то случится, то придется отвечать тебе.
— Почему сразу что-то должно случиться?
— Пьяные вчерашние подростки в компании — это считай бомба замедленного действия. Достаточно искры, чтоб она рванула.
— У меня не такие друзья.
— Естественно, что они хорошие, но когда человек выпивает, то он меняется, — ответила я.
— Вот не надо мне лекции читать. Я хочу…
— Когда будешь жить отдельно и на свои деньги — хоть упейся с друзьями, но не сейчас. Пусть тебе и есть восемнадцать, ты учишься в институте, но продолжаешь жить, как школьница. Вот и будет к тебе отношение, как школьнице. Хочешь жить самостоятельно, так устраивайся на работу, снимай квартиру…
— Сама же знаешь, что я не могу. Я учусь.
— Вот и учись, — ответила я.
Рита надулась. Ковырялась в супе, но больше не возмущалась. А чего возмущаться? Вчера она мне звонила, требуя, чтоб я прибежала и приготовила ей поесть. Сейчас же вдруг начала про самостоятельность говорить. Какие-то гулянки собралась закатывать в квартире. Я не была святой. Поэтому и не хотела отдавать квартиру на растерзание молодежи.
— Достанешь вещи из машинки?
— Сама достань, — огрызнулась Рита. — Мне еще уроки делать.
Хороший вывод. Пусть учится. Я же пошла развешивать белье. Громкий удар в дверь заставил вздрогнуть. Второй удар последовал тут же.
— Хватит ломиться! Или сейчас полицию вызову! — довольно громко сказала я.
— Дверь открой! — довольно громко сказал Тим.
— Совсем сдурел? Чего мне дверь ломаешь? — спросила я, открывая дверь.
— Ты на часы смотрела? — проходя в квартиру, недовольно спросил Тим. Довольно грубо оттолкнул меня к стене.
— Поаккуратнее.
— Я в бешенстве.
— Заметила.
— Три часа тебя жду.
— А я тебе сказала, что могу и не прийти. Или приду, но опоздаю.
— Нет. Ты мне пообещала, что придешь. Вовремя! — Он схватил меня за запястья. Сжал их.
— Больно не делай.
— Я злюсь.
— Это не значит, что мне надо делать больно, — ответила я. Упрямство и злость смешивались во взгляде. — Уходи.
— Нет, — твердо сказал он. Потянул мою руку к себе. Поцеловал запястье. Закрыл глаза. Глубоко вдохнул. — Пойдем ко мне.
— Неа.
— Почему?
— Я тебя боюсь.
— Ты меня не боишься. Упрямишься. Всего лишь упрямишься.
Тим скинул ботинки. Пошел на кухню. Поставил чайник. Заглянул в кастрюлю.
— Десять минут тебе хватит? — спросил Тим. — Чтоб собраться?
— У меня еще стирка.
— Вон, пусть Рита закончит, — закидывая кофе, сказал Тим.
— Мам? — Рита все же не сдержала любопытства и вышла из комнаты.
— Это Тимофей. Знакомый, — сказала я.
— Мы любовники, — поправил Тим. Противно улыбнулся.
— И зачем так уточнять? — спросила я.
— Так правда же, — ответил он, а в глазах вызов.
— Иди отсюда. Потом…
— Не будет этого потом. Ты это знаешь. Как и я. Ты сегодня слово не сдержала. Не сдержишь и второй раз, — ответил Тим. — Короче, или сейчас ко мне пойдем, или я тут останусь.
Мы смотрели друг на друга, как два барана.
— Дай хоть вещи развешу.
— Неа. Сейчас.
— Хрен с тобой. Рит закончи со стиркой.
— Мне больше делать нечего? — огрызнулась Рита.
— Там твои вещи. Если не повесишь, то они затухнут и вонять начнут, — ответила я, уходя в комнату, чтоб переодеться. — Мам, ты меня бросаешь? — Рита пошла следом за мной. Закрыла дверь. — Хочешь сказать, что ты бежишь по первому зову этого сопляка? Головой думай.
— Ну, я могу позволить и не думать. Могу и за пареньком побегать, — ответила я.
— Мам! Мы сегодня с тобой разговаривали. Ты говоришь, что я не могу…
— Ты не можешь, а я могу, — ответила я.
С одной стороны, конечно, я совершала ошибку. Тим был не совсем адекватный. Все его поведение говорило о том, что надо было его вышвырнуть и сказать, чтоб больше не появлялся. Но с другой — дурное волнение будоражило душу. Ощущение предстоящего столкновения возбуждало. Ладно, я уже смирилась с тем, что мы с ним будем встречаться. Осталось только выстроить границы. Но спорить при Рите не хотелось. Да и Тим мог повести себя неадекватно.
— Это несправедливо!
— А вся жизнь несправедливая штука, — ответила я.
И вдруг стало все совсем иначе. Я увидела свою жизнь со стороны. Рита капризно надувала губы. Избалованная девица, которая хотела, чтоб я продолжала за ней ходить, как за маленькой девочкой. Я, сумасшедшая тетка, у которой в голове загулял ветер. И стало ясно, почему я соглашалась на все предложения Тима. Пусть и ломалась немного. Мне хотелось, чтоб вся эта серая масса, в которую превратилась моя жизнь, была развеяна ветром из головы. Можно же было себе это позволить? А почему нет?
— Это несправедливо, — продолжала гнуть свою линию Рита. — Если ты уйдешь, то я не буду с тобой разговаривать.
— Твое право, — пожала я плечами.
— Марусь, ты скоро? — Тим заглянул в комнату. — Какая у вас квартира маленькая. Тут же не развернуться.
— У тебя ненамного больше, — ответила я.
— Побольше будет, — возразил он. — У родителей квартира небольшая, но там хоть три комнаты. Пусть и как спичечный коробок. Знаешь, мне поэтому и нравится дом. Он же как студия, с большим пространством.
— Для одного человека вполне нормально, — согласилась я. — Для семьи лучше несколько спичечных коробков, чем студия.
— Ну да, хотя коробки стенами давят. Ладно, пойдем. А то Рис говном изойдется. Я когда уезжал, то его в доме оставил. Он мне табурет погрыз и все белье с кровати скинул на пол.
— Решил себе лежанку сделать?
— Или схулиганить. Молодой же еще, — ответил Тим.
— Да что за дурдом? Вы издеваетесь? — возмутилась Рита.
— Чем издеваемся? Обсуждаем пса, — ответила я. — Про вещи не забудь. Потом с тобой созвонимся.
Осталось только сумку взять. Тим вернул кружку на стол. После этого пошел одеваться. Через пять минут мы вышли на улицу.
— Я думал, что не пойдешь, — сказал Тим.
— Если честно, то я забыла о времени. Дела.
— А я не забыл. Жду тебя, как идиот, а от тебя ни звонка, ни сообщения, — сказал Тим. — Я знал, что так и будет, но все равно обидно.
— Извини.
— Не извиню. Ты меня обманула, — ответил Тим. Он закурил. — Совесть не мучает?
— Нет. Я тебя предупреждала, что не успею все сделать за три часа. И не надо на меня давить.
— Мы опять начинаем с тобой спорить об одном и том же. Раз решили встречаться, то давай без этих выкрутасов. Договорились, то встречаемся в назначенный час.
— Ты хочешь слишком многого, — ответила я. — Давишь. Считаешь, что я должна думать только о тебе. Жить тобой. Ты говорил о любви. Хорошо, ты меня любишь. Но я тебя не люблю. Я с тобой всего лишь провожу время. И жить тобой я не хочу. Да у меня так и не получится, чтоб сходить с ума по кому-то.
— Ты ведь раньше любила.
— Сильно. До безумия. Больше я такого себе не позволю. Поиграться с тобой мне интересно. Дурью помаяться. Развеется. Но не влюбляться. И точно сходить с ума я не собираюсь.
— Ну, нам и моего сумасшествия на двоих хватит, — открывая калитку, сказал Тим. Пропустил меня вперед. Из терраски раздалось довольное гавканье. — Смотри, нас встречают.