— Пройдет? Не уверен. Да и не хочу, чтоб проходило. Расскажи еще что-нибудь.
— Чего тебе рассказать?
— Не знаю. Чего хочешь, то и расскажи, — прошептал он.
— У меня плохо сказки получается сочинять. Это мужики любят сказки рассказывать, а я больше слушаю.
— Я не умею сказки рассказывать. Только гадости делаю, — ответил Тим.
Какое-то время мы сидели в тишине. Разговаривать не хотелось.
— Такое ощущение, что это затишье перед бурей, — сказала я.
— Перед какой бурей?
— Не знаю. Мы с тобой часто будем ссориться. Трепать друг другу нервы. И не надо говорить, что если я буду тебя слушаться, то этого не будет. Я тебе не собака, которую можно выдрессировать.
— Ты кошечка. Маруся.
— Меня сто лет так не называли.
— Родители?
— Бабушка.
— Меня Тимошкой все звали. Я же мелкий. Все в семье высокие. Даже девчонки. А я мелкий. Говорили, что до Тимофея не вырасту.
— Тимофей — звучит как-то слишком официально.
— Знаешь, у нас с тобой кошачьи имена, — ответил он, отодвигая подол халат.
— Не надо.
— Я так. Всего лишь хочу убедиться, что ты рядом.
— Может спать ляжем, — предложила я.
— Давай. Но вместе. Договорились?
— Ладно.
— Раскладывай диван. Пойду пса выгоню перед сном, чтоб прошелся.
Он надел спортивные штаны, свистнул пса и вышел на улицу. Я разложила диван. Постелила. Тим не возвращался. Я накинула куртку и вышла на улицу. Он стоял на крыльце и курил. Пес носился по огороду вдоль забора.
— Ты слишком много куришь.
— Не особо. Только по выходным. Да и то, когда думаю.
— И о чем задумался?
— Надо решить, что стоит здесь чинить, а что нет. Да и забор надо выбрать. Отец подтвердил, что я с тобой гулял. Братья забор поставят. Еще и надо дров заказать.
— Одни траты.
— Выкручусь. Единственное, погулять с тобой по киношкам и кафешкам не получиться.
— Я особо и не хочу, — ответила я.
— Особо? Но мысли у тебя такие были.
— Стандартные отношения — это как раз кафешки и подарки. Вот и думала, какие у нас с тобой отношения.
— Ты готовишь, стираешь, я молотком стучу…
— Тим!
Он рассмеялся. Свистнул пса, предупредив, что если тот не подойдет, то он его на улице оставит. Я не стала ждать, когда Тим помоет ему лапы. Легла спать. В доме было тепло. И пахло как-то по-особому, но не раздражающе. Когда Тим лег рядом, я уже дремала. Он обнял меня, а я только вздохнула. И на душе было сладко и тепло. Все отошло в сторону. Осталось лишь сейчас…
Пес облизывал мне щеку. Из-за этого я и проснулась. Тим уже встал и отжимался на кухне. Шипел чайник. Окошки запотели. Я сидела на кровати, чувствуя, что вставать совсем не хотелось.
— Доброе утро, — Тим закончил отжиматься. Умылся.
— Доброе.
— У меня только печенья и яблоки на завтрак. Готовить неохота, — сказал Тим.
— Ничего. Я и дома поем.
— Ты ко мне сегодня придешь?
— Нет.
— Ладно. Тогда созвонимся, — легко согласился Тим. Я на него покосилась.
— Вот так просто? Созвонимся? Без угроз и навязывания?
— Да.
— Так. Почему?
— Марусь, если я сегодня приду к тебе и заберу с собой. Что будет? Не спеши с ответом. Я его уже знаю.
— Считаешь, что я все равно соглашусь? — спросила я. Он не ответил. Только хитро улыбнулся. — Подожди, дальше ты будешь меня морозить неделю. После этого ты объявишься. Начнешь на мозги капать, чтоб я к тебе пришла, потому что тебе захотелось со мной переспать.
— А что тебя не устраивает? — спросил он.
— Я тебе не девочка по вызову. Чего ты улыбаешься?
— Чего ты предлагаешь? — спросил Тим, жуя печенье. — Составим график встреч?
— Нет.
— Печку растопи сегодня. Собаку накорми. Я ему купил кости. Каша на полке. Вместе с кашей свари пару костей. За домом цветник. Не знаю, что оставить, а что нет. Короче, посмотришь.
— Считаешь, что…
— Я ничего не считаю.
Он пошел переодеваться. Я была еще спросонок. Голова плохо соображала.
— Мне надо на работу заехать, — сказала я.
— На целый день? — спросил Тим.
— Нет, — ответила я, присаживаясь к столу, чтоб выпить чаю.
— Вот и хватит времени на розы за домом. Все, Марусь. Мне пора, — ответил он. Поцеловал меня в щеку. — А то опоздаю.
Он уже подошел к двери, когда решил вернуться. Быстрым шагом подошел ко мне. Резко прижал к себе, захватывая мои губы. Ладони скользили по моей спине. Горячие ладони словно прожигали ткань. Это сумасшествие перешло на меня. Я ответила на этот поцелуй, подхватывая шторм, который он создал. Искорки возбуждения защекотали губы.
— Вот так, Марусь. Вечером увидимся, — прошептал Тим.
— Сумасшедший.
— Ага, — Тим улыбнулся и все же ушел. Я слышала, как хлопнула дверь. Мы с псом остались одни.
Получается, что я подписалась сегодня тут провести день? Вон, он мне про розы задание дал. Печку затопить, собаку накормить. Как только не велел горох перебрать. Нашел золушку. Я прикусила губу, чтоб прошла щекотка. Вот и зачем было так возбуждать? И почему я возбудилась? Одни вопросы. А ответы на них искать я не хотела.
Глава 6
Глава 6
Я знала, что совершаю ошибку, оставаясь в доме Тима. Нужно было его поставить на место и показать, что его указы меня не волнуют. Но вместо бунта, я осталась. Я осталась, чтоб неторопливо выпить чаю, растопить печку и…
Никогда в жизни мне не доводилось топить печь. Видела, как это делал Тим, но сама близко не подходила, считая, что мне эти знания не понадобятся. Я не собиралась оставаться дома у Тима в его отсутствие. Со стороны казалось, что ничего сложного в этой науке не было. Берешь дрова, поджигаешь бумагу и печка начинает довольно жрать поленья, радуя теплом. Но все оказалось не так, как я предполагала. Спички гасли, бумага отказывалась загораться, а если и загорались, то дым шел в дом.
Рис с любопытством смотрел на мои безнадежные попытки разжечь печку. Иногда гавкал, словно пытался дать какой-то совет или поддержать мой попытки доказать себе, что я могу справиться с этой задачей самостоятельно. Когда прошло два часа, а я так и не растопила печь, пес зевнул и лег на лежанку, решив, что я могу на это потратить целый день и не добиться никакого результата. Я сама начинала подозревать, что так и будет. Казалось, чтоб заставить гореть дрова нужно знать какое-то заклинание. Или, прежде чем браться за спички, мне для начала надо было получить благословение от огненного божества. Только я не знала, как это сделать. Танцевать с бубном я не умела, волшебных слов не знала. У меня оставалось лишь упрямство, которого было не занимать. Упрямство и терпение. Но сейчас, вместо стиснутых зубов, было желание расплакаться около печки, которая меня не слушалась. За это время я слишком много нервничала.
Вначале мне казалось, что Тим меня никак не интересует. Бегает за мной парень и пусть бегает. Ну, вообразил себе, что у него ко мне безумная любовь. Хочет со мной оказаться в одной кровати, так мне не жалко. Для меня секс никогда не был чем-то значимым. Это был всего лишь секс. Не доказательство любви, не повод рвать на себе волосы и поддаваться сомнениям тому ли я дала и так ли себя повела. И точно это не было волшебным чувством, которое шло естественным продолжением любви. Я считала секс разрядкой для мужчин. Вынужденной разрядкой, которая им была необходима, чтоб быть спокойней и лучше соображать, чувствовать себя уверенней. Если в результате я получала удовольствие, то это было хорошо, но если и не получала, то сильно не расстраивалась. Любовь и секс для меня были совершенно разными чувствами. Мне нравилось купаться в любви, ощущать ее в прикосновениях, словах, заботе. Но при этом я могла довольно равнодушно относиться к сексу.
Я давно поняла, что переспать с кем-то для меня не было великим подвигом и поводом предъявлять претензии к мужчине, заставляя его признавать наличие между нами каких-то отношений. Благодаря тому, что я относилась равнодушно к этой части потребностей тела, то мне не нужно было бегать за мужчинами и стремиться оказаться с ними в одной кровати. Но я понимала и принимала эту потребность у мужчин. Поэтому я и согласилась переспать с Тимом. Ему нужно было понять, что я одна из многих. Да, для меня оказалось неожиданностью, что я оказалась у него первой женщиной, но, опять же, это не мешало думать, что скоро он захочет попробовать как это с другими. Кинется в водоворот новых отношений, постепенно забывая меня.