Глава 11
Глава 11
В последнее время я не запоминала, что смотрела. Для меня было важным лишь картинка, которая бы мелькала перед глазами. Если до встречи с Тимом я упивалась мелодрамами, то теперь мелодрам мне хватило в жизни. Хотелось чего-то другого, непривычного. Если не волшебного, то хотя бы псевдоисторического, где все крутилось бы вокруг интриг, влияющих на судьбы государств. Найдя в интернете такой фильм, я завалилась на диван и приготовилась погрузиться в мир, где все вертелось вокруг очередных королевских подвесок и безумно влюбленных юнцов, готовых горы свернуть за поцелуй дамы сердца. Все это вызывало улыбку и совсем не раздражало. К тому же все это мне что-то напоминало. Тим. Он был именно таким: ярким и безрассудным. Интересно, у него хоть был какой-то план по жизни? Он вроде говорил, что планировал купить дом, а потом его выгодно продать. Купить другой. Но почему-то мне не верилось в то, что это был именно план. Хорошо продуманный, с расчетами и выводами, рисками и вариантами выходами из проблем, которые могут возникнуть при реализации этого плана. Если он рассчитывал на меня, то как-то его расчет провалился. Теперь я не только осталась без магазина, так еще и без работы. И все из-за него. На деле надо было уйти от него после этой выходке. А я осталась. Лежала у него в доме и смотрела на колечко.
Тим сделал мне предложение. Я могла бы все перевести в шутку. Сегодня утром сказала бы, что это всея дурость. Но позволил бы он мне вот так его слить? Вряд ли. Для него было все серьезно. А вот мне было сложно поверить, что он меня любит. Любит до такой степени, что готов со мной прогуляться до загса. Но допустим, что он действительно меня любит. Тогда почему жестоко со мной поступал? Зачем ему нужно было причинять мне боль? Стараться меня унизить непристойными предложениями? Или в его представлениях об отношениях все это было нормально?
Возможно, если учесть, что у него было довольно мало опыта, то он мог нести такие вещи совершенно серьезно. К тому же и я была совсем не юной и наивной, которая краснела бы при упоминании о сексе. Так чего оскорбляться? Он высказал свои пожелания, но мне необязательно было на них соглашаться. Как и на его предложение.
Тим сделал мне предложение, но это не значит, что если я соглашусь, то эта роспись будет на всю жизнь. Мы могли расписаться и развестись через месяц. А могли прожить годик другой. Я всю жизнь хотела выйти замуж. И вот поступило такое долгожданное предложение. Можно было бы прыгать в свадебный омут и начинать готовиться к празднику: искать там платье и думать в каком ресторане посидеть. Вместо этого я погрязла в сомнениях, не понимая, как поступить.
— Не помешаю? — спросила Зинаида Петровна, заходя в дом.
— Нет, — ответила я.
— Я больше не могу. Там дубак. Холодно. Надо погреться, — ответила Зинаида Петровна. — А греться около мангала — это не для меня.
— Чайник поставить? — предложила я.
— Руки есть, значит сама справлюсь, — ответила Зинаида Петровна.
Я пожала плечами. Дело ее. С Зинаидой Петровной мы раньше никогда не общались. Как-то не было повода. Может когда-то мы и здоровались. В моем детстве. А вот потом… Потом соседи со мной как-то не особо хотели общаться. Я сама как-то по этому поводу не переживала. Мне было не до соседей.
Сейчас же я могла рассмотреть Зинаиду Петровну. Она была высокой женщиной с нейтральным выражением лица. Оно не было злым, но в нем отсутствовала доброта. Я бы назвала это выражение смирением. Такое выражение появляется, когда не знаешь, что делать с неприятностями и не получается справиться с ними, то приходится их впустить в жизнь и смириться с их присутствием.
Она заварила чай. После этого прошла в комнату. По ее виду было понятно, что она хочет со мной поговорить. Хотела ли я этого? Не особо. Поэтому и хотела сбежать до того момента, когда придется общаться с его родителями. Но сбежать не получилось. А значит разговаривать все же придется. Пусть я и не думала, что этот разговор мог принести что-то хорошее.
— Я что-то не помню, ты замужем или нет? — спросила она,
— Не замужем. Тим мне предложение сделал, — ответила я, показывая кольцо. А что тянуть? Шило в мешке не утаить. Рано или поздно его родители об этом узнают, если он им еще раньше об этом не сказал. Тогда бы с моей стороны было бы глупостью игнорировать эту тему.
— Можно? — спросила она. Я пожала плечами. Сняла колечко и протянула его Зинаиде Петровне. Она покрутила колечко в руках. — Красивое. Тимоша говорил, что женится собрался. Но не сказал на ком.
Тут я не знала, как отреагировать. Вернула колечко на палец. Все же мне оно нравилось. В то же время, а что я хотела? Как бы я отреагировала, если бы ко мне пришел сын и сказал, что решил жениться на тётке старше себя, которую в районе знали как женщину без моральных принципов и явно не отличающейся разборчивостью. Следующие слова Зинаиды Петровны меня удивили, потому что я к ним не была готова.
— Я не против тебя. Ничего, что на ты?
— Ничего.
— У меня Тимошка не единственный ребенок. И не единственный сын. Когда дети выросли, то я решила, что не буду вмешиваться в их личную жизнь. Это их решения, их желания с кем жить и как, но промолчать по поводу Тимоши с моей стороны будет нечестно по отношению к тебе, — осторожно подбирая слова, сказала Зинаида Петровна.
— И о чем вы хотели меня предупредить? — спросила я.
— Он тебя слишком сильно любит. Сама любовь — это хорошее чувство, но не когда оно превращается в манию. В безумство. Когда любовь затмевает рассудок и застилает красной пеленой глаза. Все это переходит в болезнь, которую нельзя вылечить. Это не вдохновение и стремление к чему-то светлому. Для него это темное чувство. Настоящие безумие. Слезы, сопли, агрессия — все это в нем бурлит, кипит и в любой момент готово вырваться наружу. Только Тимоша научился это подавлять и маскировать, чтоб тебя не напугать. Надевает маску положительного героя, но на деле Тимошке далеко от героя.
— Какой же он настоящий? — спросила я.
— Мелочный, жестокий, непредсказуемый. Я боюсь, что ему что-то померещится, и он что-то может сделать. С тобой. Может натворить бед, — ответила Зинаида Петровна. Она говорила тихо, но что-то в ее словах было такое, чему я верила. — Знаешь поговорку нет трупа — нет дела? Примерно в этом и заключается… Пока он чего-то не натворил, то никто не будет чего-то делать. Маниакальная любовь — это не болезнь, пока не перейдет в острую фазу. Пока медовый месяц и все хорошо, то он спокойный и счастливый. Но если вы с ним поссоритесь, то может случиться все, что угодно. А когда вы распишетесь, то тебе будет тяжело доказать, что он тебя обижает. Мол, сегодня поругались, а завтра помирились. Чего ты тут докажешь?
— В любом случае доказать что-то будет сложно, — ответила я. — Если он начнет меня преследовать, то защиты я не найду. Вы верно сказали, что нет трупа — нет дела.
— Значит, ты понимаешь, что с Тимом не все так просто?
— Понимаю. Но уезжать из города и прятаться от него я не хочу. Со временем он остынет. Если его сейчас отвадить, то Тиму будет плохо. Он должен сам во мне разочароваться. Ему сейчас хочется со мной съехаться. Придумал эту роспись. Но сколько мы с ним проживем вместе? С ним как с ребенком, которому захотелось достать звезду с неба. Когда звезда далеко, то ее охота достать. Ну, достал он эту звезду. В квартиру ее притащил и понял, что места станет в квартире мало. Мы с ним встречаемся не так долго. Это пока медовый месяц. А потом начнется быт. Этот быт все расставит по местам.