— Да. Забудь. Просто пройдемся. Не против?
— Ты так вцепился в мою руку, что боюсь не смогу уйти, даже если захочу.
— Извини, — он тут же отпустил мою руку. Отошел на шаг в сторону. — Просто так несешься по парку, что я за тобой не успеваю.
— Поэтому решил на мне повиснуть?
Я поправила сумку. Вздохнула. Подняла голову. Пожелтевшая листва шуршала на ветру. Осень. Желтая, сырая осень. Один лист оторвался от ветки. Полетел в сторону земли, плавно опускаясь в сторону асфальта. Тим опять закурил. Я недовольно поморщилась.
— Зачем дымить?
— Охота, — ответил Тим. — У меня выходной. Могу себе позволить.
— Думаешь, что это повод дымить?
— Да. Я работаю. Живу без долгов. Никому не мешаю своей жизнью. Так почему не могу позволить травить свои легкие?
— Ты рядом идешь. Травишь не только свои легкие, но и мои.
— Тебе их жалко?
— Да.
— А ты не жалей. Один раз живем, — ответил он. Опять схватил меня за руку.
— Я хочу прожить больше, чем пару лет.
— Вот это мне нравится! А то так выглядишь, как будто завтра на кладбище собралась, — ответил Тим.
— Спасибо за комплимент, — хмыкнула я.
— Не обижайся, но я за честность.
Мы свернули на последнюю тропинку, которая должна была привести в сторону северного выхода из парка. Как раз к остановкам.
— Если поторопимся, то успеем на восьмичасовой автобус, — сказала я.
— Поедем на девятичасовом автобусе, — сказал Тим.
— Я домой хочу. Поесть, помыться и отдохнуть. С какого я должна с тобой болтаться по парку и думать: пойдет ли дождь или нет?
— Чего ты так боишься дождя?
— Не хочу промокнуть и заболеть, — сказала я. В душе начинало подниматься раздражение. Глупость. Дурость. Зачем я здесь? Для чего? Из жалости? Захотелось помочь парню? Или он меня достал до такой степени, что я решила отвязаться от него хотя бы таким путем? Зачем? Надо уходить. Домой уходить.
— Осторожнее! — он довольно резко оттолкнул меня к краю дорожки. Мимо пронеслись два велосипедиста, поднимая брызги из ближайшей лужи.
— Чуть не сбили!
— Угу. Несутся и не смотрят по сторонам, — ответил Тим. Он перехватил мои руки. — Дрожишь. Губу кусаешь. Чего случилось? Посмотри на меня.
— Пошел бы ты, — процедила я сквозь зубы и пошла в сторону выхода из парка. Злость была уже неконтролируемой. Жутко хотелось шоколада и мороженого. Надо было успокоиться. Вдохнуть и выдохнуть.
Ливень начался неожиданно и резко. Дождь шел сплошной стеной. Он барабанил по куртке. Старался забраться под капюшон, чтоб начать бить по щекам. Я еще и в лужу наступила. Это чтоб мне точно весело жилось. Я вытащила ногу из лужи. Стряхнула воду. Она ручейками потекла с ботинка. Зазвенел телефон. Рита спрашивала почему не приготовлен ужин. Я ей сказала, что пусть сама готовит. И почему я должна была каждый вечер думать, чем ее накормить и следить, чтоб были поглажены блузки и брюки? Пусть сама справляется. Мне бы со своей жизнью справится, а не то, чтоб еще и за Ритиной следить. Выросла. Пусть сама следит.
— Совсем день не заладился? — спросил Тим.
— Вечер. Я его потратила на какую-то ерунду.
— И в этом виноват я.
— А кто же еще? Не я же решила…
— Успокойся, — как-то резко сказал Тим. Я почему-то прикусила язык.
— Тебе хорошо рассуждать. Ты не промок…
— У меня ботинки дырявые. Все зарплату жду, чтоб купить новые.
— Дурак.
— Знаю. А ты теперь еще и плачешь.
— Автобус ушел.
— И? Думаешь, что это проблема? — мягко спросил Тим.
— Да. Разве нет? Сейчас еще час автобуса ждать.
— И? — опять спросил он. В этот момент с веток дерева упала вода. Прямо мне на капюшон. Почему-то это развеселило Тима.
— Теперь мы заболеем.
Выйдя из парка, мы пошли к остановке, где уже толпился народ. Людей было столько, что не было смысла пробиваться под крышу остановки. Мы встали в стороне.
— Я вот сейчас думаю, что это был мне хороший урок, — сказала я, стоя под дождем и чувствуя, как в ботинке противно хлюпает вода. — Вчера мне было завидно, что закончилось время прогулок в парке. А сейчас я поняла, что это далеко не романтично, а холодно и противно.
— Раньше тебе это нравилось? Такие прогулки? — спросил Тим.
— У меня их не было. Я же быстро забеременела Риткой. После этого прогулки под луной сменились ходьбой с коляской и игрой в песочнице.
— Куличики и пирожки из песка?
— Да. Знаешь, а мне они нравились, — ответила я. — Наверное, то был приступ мазохизма, но мне нравилось растворяться в ребенке, чем бегать на свидания.
— Есть женщины, которые нацелены на семью. Ничего в этом плохого не вижу.
— А на меня все косились. Особенно подруги, которые почему-то жалели мою жизнь.
— А родители?
— Они меня поддерживала, но рано пришлось самой с жизнью разбираться. Давай не будем об этом?
— Не вопрос, — ответил Тим. — А отец Риты…
— Его нет. Да и тебе знать об этом не нужно.
Неподалеку от остановки остановилась пассажирская Газель. Тим махнул рукой в ее сторону.
— Пойдем. Считай, такси подъехало, — ответил Тим.
— Я на автобусе.
— Конечно, — ответил Тим. — Я натворил, тебя всю замочил, так надо исправлять. Правильно?
Тут было не поспорить. Из-за него я промокла. Он меня уговорил пойти с ним. Я замерзла. Так почему я должна ждать этого дурацкого автобуса? А потом еще и грязь месить, пока пойду до дома?
Отца Тима я видела во дворе, но мы с ним никогда не общались. Я как-то с соседями почти не разговаривала, кроме двух маминых подруг, которые жили в том же подъезде, где и мы. Мои одноклассницы разъехались. А остальные соседи меня как-то не интересовали. Я предпочитала не собирать сплетни и не следить, как кто живет.
В машине он кивнул мне, но ничего не сказал. Да и с Тимом особо не общался, зато следил за дорогой. Тим сел рядом с отцом, а я около двери, держа на коленях сумку. Машина мягко ехала сквозь дождь. Дворники чистили лобовое стекло от дождя. Они монотонно ходили туда-сюда. Глаза закрывались сами по себе. Я начала дремать.
— Уснула?
— Сопит, — ответил Тим.
— Чего с машиной?
— Она на ходу. Сегодня с Аликом пиво пили, поэтому не стал садиться за руль.
— Ясно. Мать к тебе завтра заглянуть хочет.
— У меня завтра дела.
— А когда у тебя их нет?
— Когда у тебя будет меньше ночных заказов, — ответил Тим. — Ты сейчас в Луково?
— Да. С матерью все же договорись.
— Договорюсь. Скажи, что я еще в доме не прибрался. Как приберусь, так на новоселье всех приглашу. Останови на повороте. Спасибо.
Я тут же открыла глаза. Как будто меня кто-то в спину толкнул. Чуть не вывалившись из салона, я все же выбралась из машины. Мы подъехали к повороту на грунтовую дорогу. Значит, грязь все же придется месить. Плевать. Мы доехали до дома за пятнадцать минут, вместо тридцати пяти. И сократили время ожидания автобуса. Так что в этом был свой плюс.
Можно было бы вызвать и такси, только в такую погоду машин не хватало. Из-за этого я и даже не стала пытаться вызывать. К нам они и в хорошую погоду ехать не хотели.
— Марусь, ты больше не ответишь на мой звонок.
— На какой звонок? — спросила я.
— Когда я тебе позвоню.
— Если опять будет какая-нибудь глупость, то да. Отвечать не буду.
— А как ты узнаешь, что это глупость, если на звонок не ответишь? — усмехнулся он.
— Никак. Нечего мне звонить, — ответила я. — Понадобится машина, тогда позвоню.
Уже показался дом Тима. До моего дома надо было тащиться еще метров восемьсот.
— Зайдешь на чай?
— Нет. Я домой.
Мне и правда хотелось пойти домой, но откуда-то раздался писк. Едва слышный писк, который почти заглушил шум дождя.
— Слышишь? — спросил Тим.
— Да. Из канавы.
Тим достал из кармана куртки телефон. Включил фонарик. Мы подошли с ним к канаве, где росли кусты. Писк усилился. Дождь продолжал барабанить по лужам. Машины проносились по трассе, но казалось, что они у нас за спиной.
— Подержи куртку. Я слажу к тому пакету. Похоже, кто-то котят или щенят выкинул, — ответил Тим.