— Козел, — сказал я закрытому окошку, — никакой культуры обслуживания.
Ответа не последовало. Я повернулся и посмотрел на «Ягуар». Мне показалось, что Тамара ухмыляется, глядя на мою растерянную физиономию. «Они должны нас испугаться», — вспомнил я. Что ж, будем брать на испуг.
Я дал возможность трем или четырем гражданам сделать в киоске покупки, а потом снова подошел к окошку, настроенный довольно серьезно. Примерно с таким настроением шел я в мужской туалет «Золотой антилопы» выкуривать оттуда депутата Веретенникова. Если бы небритая челюсть знала об этом инциденте, она бы вела себя поскромнее. Но челюсть не знала.
— Чего? — раздалось из окошка, а я без всяких лишних вопросов резко всунул руку внутрь, ухватив продавца за горло и дернув к себе так, что тот, вероятно, уперся верхней частью лица в стенку. Из нижней части лица раздавался еще более явственный хрип.
— Руками не шелуди, — посоветовал я. — Пока ты найдешь свой газовый баллончик, я тебе горло сломаю. Расслабься и вежливо поговори со мной. Ты же помнишь — клиент всегда прав. Так клиент — это я.
Хрип стал чуть более миролюбивым, и я посчитал, что можно перейти собственно к разговору.
— Девушка, — сказал я. — Она работала тут в прошлый понедельник.
— Утром или вечером? — проскрипела челюсть.
— Утром, — сказал я.
— Это Маринка, — признался продавец. — Какие у тебя к ней дела?
— Не уверен, что именно к ней, — сказал я. — Ты, кстати, в дискетах понимаешь что-нибудь?
— Какие дискеты? — возмутился продавец. — Мы же сигаретами торгуем, у нас другой совсем ассортимент...
— Значит, будем говорить с Маринкой, — сделал я вывод. Тут мне легонько постучали по плечу.
— Молодой человек, вы еще долго будете? — поинтересовался лысый старичок в выцветшей гимнастерке. — Давайте не будем создавать очередь!
— Это не очередь, — сказал я. — Это налоговая инспекция поймала на месте преступления злостного изготовителя фальшивых акцизных наклеек на сигареты. Поймала и держит своей железной рукой. А вы, дедушка, отойдите в соседний киоск или подождите минут пять, пока злодей пишет свое чистосердечное признание...
Злодей управился быстрее чем за пять минут, накарябав адрес Маринки на куске картона и протянув его в окошко.
— Это заводское общежитие, — пояснил он. — Там паспорт на входе спрашивают, но дашь вахтерше пачку «Беломора», и нет проблем.
— Ну так давай сюда свой «Беломор», — сказал я.
2
Тамара не пришла в восторг от предложения прокатиться к заводскому общежитию на «Ягуаре».
— Понимаешь, — сказала она, — ну есть же рамки приличия, есть какой-то предел, который не нужно переходить... Чтобы банкой с огурцами по башке не получить.
— Какой банкой? — не понял я.
— Когда я училась в институте и жила в общежитии, — погрузилась в воспоминания Тамара, — моя соседка по комнате очень переживала, что у меня водятся солидные знакомые при деньгах, а у нее никто не водится. И когда меня привозили к общежитию пусть даже не на «Ягуаре», а на простенькой «девятке», она норовила уронить из окна что-нибудь тяжелое на крышу машины. Цветочный горшок, презерватив с водой, а то и банку с огурцами... Боюсь, что появление «Ягуара» возле рабочего общежития вызовет нездоровую реакцию среди тамошних обитателей, а нам надо установить с ними контакт, чтобы найти эту самую Маринку. Поэтому оставим машину за пару кварталов в каком-нибудь безопасном месте, а сами пойдем пешком, по-простому. Ты, кстати, выглядишь идеально для посещения рабочего общежития, — оценила меня Тамара. — Особенно эта пачка «Беломора» в руке, она придает тебе особый колорит.
— Хватит трепаться, — сказал я. — Поехали.
— Ехать-то недалеко, — Тамара посмотрела на картонку с адресом. — Меня интересует другое: почему ты раньше до всего этого не допер?
— До чего не допер?
— До всего — что дискета это товар, что хмырь с ножом хотел лишь завершения сделки, что нужно выйти на связь с теми, кто продал Джорджику дискету... Твой дядя просек все это за пять минут!
— Ну, взгляд со стороны, — промямлил я, — всегда дает результаты...
— Просто ты вышибала, — выдала свой диагноз Тамара. — Мысли — это не твой конек. Вспомни про записку в лисицынском кабинете. Сам себе создаешь трудности. Слава богу, что у тебя есть дядя, который за тебя думает... Между прочим, ты знаешь, что он спит голым?
— Э? — Я обалдевшими глазами смотрел на Тамару, а та как ни в чем не бывало вела машину.
— Не знаешь, — сделала вывод Тамара.
— Зачем мне... И во... Какая раз... Смотри на дорогу! — вырвалось у меня с четвертой попытки.
— Что на нее смотреть? Что я там не видела, дорога как дорога... Вот твой дядя — это другое дело, — сказала Тамара, следя краем глаза за моей реакцией.
— ЁТМ, — тихо и с достоинством ответил я.
— Это что значит?
— Познакомишься с моим дядей поближе, узнаешь, — злорадно сказал я, и Тамара больше не поминала ДК.
Мы оставили машину на стоянке и молча направились в сторону общежития. Тамара шла впереди, весело улыбаясь встречным, а сзади тащился я, согласно Тамариной инструкции сохраняя пугающее выражение лица. Тамара случайно обернулась назад и вздрогнула:
— О господи! А, это ты, Шура... Ты пока расслабься, мы же еще не нашли тех, кого надо пугать. Кстати, пора бы уже тебе обзавестись оружием, а то одним лицом нам не обойтись.
— Когда я работал в «Золотой антилопе», — мрачно заметил я, — то всегда обходился без оружия. Все были довольны.
— Ты все рассказываешь про свои вышибальские успехи, а я вот не верю. Тот киллер в офисе сделал тебя как младенца...
— Было темно, — сказал я. — А потом стало светло. Я не ожидал.
— То есть тебе нужно постоянное освещение, — с иронией сказала Тамара. — Ну-ну, посмотрим, что будет дальше.
Дальше было пятиэтажное кирпичное здание, где на входе сидела железнозубая седая вахтерша, натренированным движением сцапавшая пачку «Беломора».
— Пока все идет по плану, — сказал я. — В смысле, все, как и рассказал продавец.
— Главное не войти, а выйти, — философски заметила Тамара, поднимаясь по лестнице общежития. — Этот запах... Вот так пахло мое прошлое.
— А чем пахнет твое настоящее?
— Керосином, — не менее философски ответила Тамара.
Дверь в сорок шестую комнату была открыта. Тамара заглянула туда и тут же выскочила обратно в коридор с сообщением:
— Пусто. Думаю, она уже перешла на нелегальное положение.
— Какое нелегальное положение? — сердито шепнул я. — Ты свихнулась?
— Я мыслю, — сказала Тамара. — Твой ДК кормит тебя поговорками, а на самом деле все очень просто. Техническая документация, интересная для иностранных спецслужб, — это что, по-твоему, чертежи детских горшков с завода пластмассовых изделий? Нет, Шура, это кое-что другое. Ты прочитал на вывеске, к какому заводу относится это общежитие? К заводу «Октябрь». Все собаки в городе знают, что «Октябрь» производит какие-то там военные комплексы. Вот на таком заводе работает девушка Марина, а потом на дискете оказывается сам понимаешь что. И как это называется? Это называется шпионаж. ДК сказал — можно словить пятнадцать лет тюрьмы...
— Блин, — я почесал в затылке. — И точно...
— И я не удивлюсь, если твоя Маринка уже слиняла с полученными от Джорджика деньгами...
— Не слиняла, — сказал я.
— С чего ты такой уверенный?
— А вот она, — я ткнул пальцем в пухленькую блондинку, которая развешивала белье на общем балконе. — И знаешь, на шпионку она не тянет. Она тянет на девушку, которая работает на заводе и подрабатывает в табачном киоске.
— Будем ее колоть, — решительно заявила Тамара. Она толкнула балконную дверь, подошла к Марине со спины и низким пугающим голосом произнесла: — Марина?