Я – то его слушаю, а вот Берю, намаявшись за день, прикемарил, предварительно вылакав полбутылки виски.
– Что было дальше?
– Он звонит Пинюшу, а затем в наше агентство, дав мне параллельную трубку, и я убеждаюсь, что он не блефует. Я колеблюсь. Но путешествие в Японию – заманчивая перспектива. И я соглашаюсь. Так как у меня не было с собой паспорта, он дал мне свой, в связи с чем пришлось загримироваться под него. Благодаря бороде и очкам, это оказалось плевым делом. Этой ночью я прибыл в Японию. С утра я начал знакомство с городом и, увидев французское агентство, у меня возникло инстинктивное желание заглянуть туда. Разве это не естественно?
– Вполне.
– Передай-ка мне бутылку своего корифана, мне хочется промочить глотку.
Я повинуюсь. Он тяпает глоток гаширы и протягивает пузырь мне.
– Не желаешь хлебнуть?
– Спасибо, нет.
– Как хочешь, кузен. Итак, я запулился в холл Агентства, и тут мне на глаза попалось это объявление...
– Остальное мне известно, – говорю я. – Но как тебе удалось украсть конверт?
– Хелдер показывал мне фотографию, которую он сделал в день открытия выставки.
– А как ты его украл?
– Это было делом техники. Прежде всего я удалил оттуда секретаршу.
– Знаю.
– Потом зашел и открыл сейф.
– Но ты же не знал комбинацию!
– Ну и что, я знаю такие сейфы, как облупленные. Их было полно в нашей конторе, мы держали в них свои завтраки и бутылки с соком.
– Так как тебе удалось узнать комбинацию? Он пожимает плечами.
– Теперь ты видишь, что мы из одной семьи, Тоньо, и что у меня тоже варит котелок. Я подумал, что здесь требуется слово из пяти букв, и что настоящий француз вдали от родины скорее всего выберет одно из двух.
– Каких?
– Говно или Париж
– И этим словом оказалось «Париж»!
– Нет, другое...
Я жму руку Гектора.
– Браво, кузен! Долгие годы я считал тебя олухом, а сейчас хочу извиниться перед тобой за это.
– Не стоит, – возражает Гектор, – Долгие годы я и в самом деле был им.
Мы держим быстрый военный совет Я убеждаю его вернуть конверт, и усаживаю Берю в такси, поручив ему ответственное задание передать конверт внебрачному сыну покойного Богаимператора.
Мы тем временем едем к Рульту, чтобы сообщить ему последние новости и связаться со Стариканом, чтобы он срочно освободил Пинюша.
– Ты предупредил Хелдера, что тебе удалось найти конверт? – спрашиваю я.
– А как же! Я позвонил ему. Он чертовски рад. Жаль, что ты оставляешь его с носом, а то бы он отвалил мне кругленькую сумму.
– Нет, Гектер! – протестую я. – Если ты хочешь стать достойным полицейским, никогда не занимайся темными делишками.
– Аминь! – вздыхает Гектор. – Стало быть, не судьба! А ты отстаешь от жизни, братец! Когда мы вылетаем домой?
– С утра пораньше!
– Вот уж фигушки! У меня завтра вечером стрелка с хорошенькой японочкой. Не станешь же ты ломать мне кайф!
Мой кузен начинает раздражать меня своим фанфаронством. Если он считает себя Шерлоком Холмсом, то глубоко заблуждается.
– Я сказал, что мы вылетаем завтра, вот так, крысиный зад! И не забывай, что ты путешествуешь с чужим паспортом! Мне ничего не стоит капнуть об этом своим японским коллегам, и тогда тебе придется учить японский, чтобы объяснить им, как ты дошел до такой жизни...
– Это ж надо! Полный беспредел! – ворчит Гектор. – Ну и семейка!
Эпилог
Мы сидим в кабинете Старикана.
Под «мы» я подразумеваю Сан-А, Берю, Гектора и Пино. Последний выглядит весьма помятым, так как наемные псы месье Хелдера изрядно потрепали его, чтобы отомстить за предательство Гектора.
Пахан сообщает нам, что Хелдер раскололся. Бедняга питал большие надежды на будущее, и представьте себе его физиономию, когда он узнал, что его половина на почве ревности провалила все его планы. Никогда нельзя верить женщинам. От них все наши беды. Зато и радости тоже, будем справедливы!
Мне не дает покоя одна вещь, и я спрашиваю у Старикана:
– Как могло случиться, что японка из посольства была убита перед домом Берюрье, месье директор? Я знаю, что жизнь полна случайностей, но все же...
Старая бестия посмеивается себе в ладошку.
– Это случилось из-за Пино!
– Из за меня? – блеет Ископаемый.
– Вот именно, мой славный Пино, из-за вас. Я думаю, что вы поторопились уйти от нас. Жаль, что вы попадись на эту удочку, дружище! Сейчас я объясню вам, в чем дело. После слежки за Хелдером, вы решили связаться с японкой, чтобы кое о нем расспросить ее, верно?
– Да.
– Вы узнали, что она работает в посольстве и зашли туда, прежде чем вернуться в свое бюро, так?
– Так точно, шеф.
– Я больше не ваш шеф, – улыбается Старый лис.
Пинюш смахивает скупую слезу с уголка глаз, что производит звук раздавленного клопа, затем патетически выдавливает из себя:
– Вы всегда им останетесь, патрон!
Когда Ощипанному делают комплименты, он начинает светиться от счастья. Засветившись и на сей раз, он продолжает:
– Когда вы пришли в посольство, там случился пожар, не так kh?
– Действительно.
– Отчаявшись дождаться девушку, вы пошли просить помощи к Берюрье. И вот здесь-то сыграла свою роковую роль случайность. Гангстеры, похитившие девушку и конверт, заметили вас, малышка вас узнала, и вся эта троица стала следить за вами. Улица Берюрье плохо освещена – это оказалось им как нельзя на руку. Они высадили девушку, которая должна была добраться до Хелдера на такси, и схватили вас. Но это оказалось как нельзя на руку и Фузи Хотьубе, который на протяжении всего этого времени шел по следам девушки. Великолепный кортеж на улице Берюрье с комиссаром Сан-Антонио в качестве зрителя! Из этого может получиться захватывающий детектив с аллегорическим подтекстом, правда?
Чистая правда.
Наш плешивец на редкость остроумен!
– Ваше решение вернуть конверт Бяку Хамури в высшей степени справедливо. Нам, картезианцам, нравится, когда письма находят своих адресатов даже с опозданием на девяносто лет!
Мы от души смеемся.
– Мне остается лишь пожелать процветания вашему агентству, дорогие месье, – продолжает Босс, поворачиваясь к Гектору и Пинюшу. – В вашем лице мы надеемся приобрести достойных конкурентов и, как знать, может быть, ценных помощников.
Прием окончен. Мы уже встали, но Толстяк как будто прилип к своему стулу.
– Послушайте, – бормочет он, – я всЕ-таки должен вам сказать об этом. Когда я отвозил письмо старине Бяку, я содрал марку для своего маленького племянника... Я не знал, что она стоит целое состояние. Но я думаю... Да, пожалуй...
Он вытаскивает из своего кармана видавший виды лопатник, из которого в свою очередь извлекает на свет прищепку для брюк на случай езды на велосипеде, пуговицу от гульфика, серебренный цветок сурепки от гейш и, наконец, бесценную марку.
Мы хлопаем себя по ляжкам.
– Ну вот, – говорит Старикан – теперь придется пополнить секретный фонд государственных ценностей, так как мы не можем официально вернуть марку японскому правительству.
Он с любопытством разглядывает цветок сурепки и спрашивает Берю:
– Где вы его взяли, Берюрье?
– Меня им наградили, – смущенно лепечет Толстяк.
– Примите мои комплименты, – говорит Старикан.
– Как, разве вы знаете, кто награждается этим знаком отличия, патрон?
– Я знаю буквально все, мой дорогой друг, – лукаво улыбается он.
Толстяк радостно смеется:
– А Сан-А удостоен высшей награды – «Золотого лотоса»!
Босс награждает меня сияющим от неподдельного восхищения взглядом.
– Вот как! Я искренне рад иметь среди своих коллег настоящих мужчин, чьи неоспоримые достоинства заслужили столь высокую оценку за рубежом!