— Что ты! Милорд не думал выгонять единственную дочь. Он был огорчён тем, что ты пропала. Часто заедал переживания. И всё твердил, что лишь бы ты вернулась, он исполнил бы любую прихоть, любые твои желания, только бы не потерять тебя вновь.
Мои руки стали подрагивать. Папочка… мне так стыдно…
— Не огорчай её, — сказал Верд, подойдя ко мне и взяв за плечи. — Софа, пойди, приди в себя с дороги. В твоих покоях всё не тронуто. Как переоденешься, будем обедать.
Я кивнула. Ренуар погладил меня по руке.
— Не лейте слёз, моя леди. От них ничего не изменится.
Я вновь кивнула и попросила советника дойти со мной до комнаты. Он рассказывал мне про то, что происходило у папы, как меня искал Каин, как Верд подозревал, что я сбежала с каким-нибудь простолюдином и через года три вернусь с бастардом на руках. Если честно, никогда не понимала, почему братьям можно заводить хоть полчища бастардов, а вот если у меня или кузин такой появится, то всё, позор и развод. В моей спальне и вправду ничего не было тронуто. Кровать так же заправлена, все мои книги на своих местах, и только на столе лежала маленькая шкатулка.
— Это не моё, — сказала я советнику. Ухмыльнулась. — Признавайся, кто из братьев тут служанок одаривал?
— Это твоё. Милорд хотел подарить тебе это на свадьбу. Когда ты пропала, он часто заходил сюда, и однажды оставил это, строго запретив хоть кому-то из слуг прикасаться к шкатулке. Он сказал, что её возьмёшь в руки только ты, и никто больше. Но думаю, многим всё-таки было интересно…
Он рассказывал про порывы служанок, но я уже не слушала. Я еле держалась, чтобы не разреветься. Открыла шкатулку. Там лежал кулон на золотой цепочке и двумя камнями — красным и голубым. Они изображали пламя. Символ нашей фамилии. Я сглотнула. Вынула кулон и надела на шею. Глянула в зеркало. Подвеска в форме огня лежала на моей груди и сверкала. Только мне не очень понятно, почему половина его голубая. Обычно огонь изображают красным, ну или оранжевым с бронзой. Тут был какой-то смысл, наверное, известный только отцу. Но он не успел мне ничего подарить и рассказать. Я заставила себя улыбнуться и посмотрела на советника.
— Спасибо, что довёл. Я сейчас переоденусь и выйду…
— Конечно, сейчас позову служанок.
— Да ладно, я и сама могу… — я осеклась, а Ренуар удивлённо на меня посмотрел. Я уже отвыкла, что обычно всё делают за меня, вплоть до надевания платьев. — Пардон, задумалась… зови.
Он вышел, а ко мне зашли две девушки. Что могу сказать, если отвык носить корсет, то заново привыкать очень тяжко. Особенно после полугода ношений шмоток оверсайз. Но я выдержала. И в обеденный зал пришла в своём любимом тёмно-синем платье. Правда, надо будет потом не забыть выкинуть все корсеты к херам и вводить новую моду. В зале был огромный стол, заставленный едой, на фоне которого порой терялись я и Каин. И иногда мать. Ой, кстати о матери!
— А где матушка? — спросила я Ренуара.
— В крипте. Молится. София, мне кажется, тебя будет ждать не самый тёплый приём…
— Я знаю. Она никогда не любила меня.
Вошёл Верд. Мы втроём принялись обедать. И боже мой, я совсем забыла, как вкусно у нас в замке готовят! Я смаковала поросёнка, оленину, зайцев и индеек. Божечки, как вкусно-то! Через пару часов, когда мы наелись и напились, Верд потянулся и пошёл обратно, принимать просителей. Я поплелась следом, сцепив руки и обнимая брата за живот.
— Я с тобой хочу, — сладко улыбалась я, льня щекой к его спине.
— Мешаться будешь.
— Не буду, честно-пречестно. Я буду сидеть тихо, как мышка.
— Ты и тихо — две несовместимые вещи.
— Ну чего ты? Я же соскучилась, — я плотнее обвила его руками. — Я хочу с тобой побыть, братик.
Он вздохнул и промолчал. Собсна, это означало, что он как бы тоже соскучился, но при Ренуаре показывать этого не будет, ибо нефиг. В зале Верд расположился на троне, а я рядышком, на месте леди. И так как накушалась я очень вкусно, меня потянуло спать. Я легла головой брату на плечо и закрыла глаза. И стало мне хорошо. Меня даже мурлыкать потянуло. Правда, едва в зал вошёл первый проситель, как Верд шустро посадил меня прямо и всем видом показывал, что внимательно слушает, а я тут просто так рядом сижу, погреться зашла. Спустя час в зал вошла мать. Я сначала её даже не узнала. На фоне отца она всегда выглядела очень худой, а сейчас выглядела ещё и постаревшей. Она возможно не любила, но глубоко уважала папу, и горе утраты отразилось морщинами на её лице.
— Верд, — заговорила она холодным и всегда неприятным мне тоном. — Скажи, что стражники обознались, и твоя сестра не… — она заметила меня. — С… София?
— Она самая, — спокойно ответила я.
Мать рассматривала меня не больше минуты, после чего властно подняла голову и слегка прикрыла глаза.
— Где ты была?
— Тебе всё рассказать?
— Будь столь любезна.
— Короче! — оживилась я, вскочив на своём месте. — Я прыгнула в портал и оказалась в соседнем измерении, а там время и правила существования другие, ну и короче я там скентовалась с парой хороших человечков, они пустили меня к себе пожить, а потом я нашла демона, мы спасли ещё одного, а потом появился третий, а ещё меня утянуло в другой параллельный мир, а потом…
— Так, достаточно, — остановила меня мать, вскинув руку. — Теперь назови мне хоть одну причину, по которой я не должна наказать тебя за твой побег.
— Я… я… я просто…
— Отлично. И где он?
— Кто? — не поняла я.
— Где твой бастард? Где мужлан, с которым ты убежала? Можешь не прятать, я всё равно найду.
— Господи, мама! Ребёнка вообще-то девять месяцев вынашивают, а не полгода, тебе ли не знать!
— Ты дерзишь мне?!
— Вроде ещё нет.
— София, — она стремительно подошла ко мне и взяла за плечи с такой силой, что мне показалось, будто там сейчас треснут кости. Мать злилась. — Ты сбежала, бросив жениха и свой народ. Ты хоть на секунду можешь представить, как ты нас опозорила? Отец весь извёлся, пока тебя искали, а ты…
— И именно поэтому ты вышла замуж за дядю! — не выдержала я, отпихнув от себя её руки. — Знаешь что?! Не тебе меня упрекать!
— А кому ещё?! — она занесла руку для пощёчины.
— Ты предала папу! Ты не лучше… ты даже хуже меня!
— Сейчас же замолчи, наглая девка!
Её ладонь неслась к моей щеке, как её остановил Верд. А я уже испугаться успела. Брат отвёл меня за себя, а сам стоял перед матерью.
— Матушка, пожалуйста, не надо её бить.
— Ты не слышишь, что говорит твоя сестра? Ты, может быть, заболел, Верд? — она бережно взяла его лицо в руки. — Она только что сказала…
— Я слышал, что она сказала. И нет, я вовсе не заболел, — он отпрянул от неё. — София только вернулась, не бей её.
— Она совсем совесть потеряла! Ты не понимаешь, что она свела отца в могилу?!
Мне аж сердце кольнуло от этого, а дыхание перехватило. Верд это услышал и взял меня за руку, продолжая держать за своей спиной.
— Отца в могилу свело вино и пожар. Но не родная дочь.
— Верд!
— Я лорд, — властно сказал он. — И я приказываю, не сметь бить мою сестру.
Мать молча посмотрела на него. Затем на меня.
— Конечно. Милорд. — сухо сказала она, развернулась и пошла к выходу.
Дверь захлопнулась. Брат же повернулся ко мне и взял за щёки.
— Только не плачь.
— Она… она… эт-это не я!
— Я знаю, что не ты. Конечно это не ты.
— Я любила… почему она… она же…
— Чшш, — Верд обнял меня и стал ласкать. — Ты же знаешь мать, пожалуйста, не нужно плакать. Успокойся, слышишь? Я, Каин, все знают, что ты последняя, кто мог бы быть виновен в смерти отца.
Я шмыгнула носом и закивала, утыкаясь в грудь брату. Он усадил меня на моё место и поцеловал.
— Воды дать?
— Не надо, — я вытерла слёзы. Глубоко вдохнула. — Я в-в порядке.
— Умница, — Верд убрал мои волосы за ухо и заметил кулон. — Откуда это? Не помню, чтобы у тебя был такой.
— Отец хотел подарить… Ренуар передал, — коротко сказала я.
— Красивый. Возможно, поэтому мать так к тебе относится.