— Его однокурсник работает физкультурником в одной из вецмилгравских школ. Они договорились провести товарищеский матч.
— Это же прекрасно, Фред! Мы теперь подружимся с вецмилгравским скулом.
— Да кончай ты выламываться! — заорал он. — Я давно заметил, что на тебя иногда накатывает.
Я едва не прыснул. То же самое я думал о нем.
— Хорошо, что ни разу на нас с тобой не накатило одновременно. Это была бы просто катастрофа.
Фред покачал головой, испустил тяжкий вздох, но сдержался.
— И Лиепинь сказал, что тебе тоже надо прийти обязательно.
— Я знаю, Фред. Он никогда обо мне не позабудет. С первого раза, как он меня увидел, я почувствовал, что понравился ему. Он же ни разу не оттаскал меня за ухо, как беднягу Яко.
— Очень жаль. Но все еще впереди.
— Да, Фред, — грустно выдохнул я. — И возможно, это произойдет очень скоро. Не попаду в корзину из выгодного положения, и он примется таскать меня за ухо по всей площадке.
— Завтра в четыре приходи. В школьный спортзал.
— Хорошо, Фред, но можно бы сказать — не в четыре, а в шестнадцать ноль-ноль.
— Мне некогда слушать твои идиотские штучки. Еще четырех надо обойти.
Он вытащил листок бумаги, на котором были написаны фамилии, и возле моей поставил галочку.
— А расписаться не надо, Фред? Если у меня не получится прийти, скажу, что ты мне не сообщил. Галочку любой может поставить. Нет, нет, Фреди, это непорядок. А разве может быть настоящий спортсмен без дисциплины? Это уже не орел, а воробей. А в основе настоящей дисциплины лежит образцовая бухгалтерия.
— Хватит! — трахнул он рукой по бумажке. — Я пошел к Антону. Пойдешь со мной?
— Ах, и Антон тоже…
— Да, и Антон тоже. Кстати, он играет лучше тебя.
— Я это знаю, Фред! Это мне известно…
— Он всегда пройдет там, где у тебя, задохлика, мяч выбьют из рук.
— Да, Фред, всегда…
— И там, где ты наверняка промажешь, он редко когда не попадет в корзину.
— Да, да, Фред, очень редко… Но и тогда он поймает отскочивший от щита мяч и забросит…
— Совершенно точно! Я ухожу. Пойдешь со мной?
— Нет, Фред! Я не могу идти. Надо копить силы для товарищеской встречи.
Он выпростался из дверей моей комнаты злой как черт. Но он должен меня понять. Если человека куда-то понесло, как теленка, весной выпущенного впервые из хлева, и он балдеет от счастья, то я не обязан вместе с ним предаваться тем же восторгам. Мое отношение наверняка будет неодобрительным. Мне противен фанатизм. Но я ничего не имею против спорта, если только человек не теряет рассудка, как это бывает с Фреди. Однако надо признать, что чокнуться человек может и на собирании марок или разведении рыбок. Специализация тут не главное.
Мои планы несколько расстраивало то, что игра была назначена на час дня в субботу.
Я впервые писал Диане письмо.
В субботу мы сидели в поезде и ехали в направлении, ставшем для меня привычным, только выходить надо было на Зиемельблазме. Прямо-таки чудеса: со стороны казалось, будто Фреди с Антоном никогда в жизни не были на ножах. Говорили о предстоящей игре, обсуждали тактику так, словно они закадычные друзья. И Лиепиня тоже было не узнать. Смеялся, сыпал шутками, точно был своим парнем среди своих, но просто немножко старше.
Из нашего класса нас было трое. Остальные из параллельного и из десятого.
Я сидел рядом с Эриком. Он играл в баскет за СКА и потому мог вполне авторитетно мне сообщить, что мы проиграем, поскольку он знаком с несколькими ребятами из той школы.
— А может, их и не будет.
Эрик даже мысли такой не допускал. У него было назначено свидание на сегодня, но пришлось перенести, так как по времени оно совпадало с игрой. Потому он, наверно, и думал, что эти малые из Вецмилгрависа тоже побросают все свои дела, лишь бы не упустить возможности покидать мячик.
— Если у тебя свидание, зачем ты едешь? Ты ведь играешь в СКА, неужели тебе обязательно надо участвовать в товарищеском матче школ?
Он пожал плечами и посмотрел на меня как на тронутого.
На станции нас встретил однокурсник Лиепиня и отвел на баскетбольную площадку. В школьном спортзале играть было нельзя — его как раз ремонтировали.
Но площадка была неплохая. Деревянный настил, скамьи. Если бы еще и крыша над головой, был бы нормальный спортзал.
Болеть за вецмилгравскую школу приперлась уйма народу, будто других дел у людей не было. Один малый даже пионерский горн держал под мышкой, а у другого был в руках барабан. Прямо пионерское звено!
Меня поставили играть с самого начала. Построились, Эрик скомандовал, и мы проорали: