— Вам нравится? — спросила блондинка, но Фреди не расслышал, он разглядывал покупку.
— Ничего, — ответил я за него.
— Вообще-то я больше не вожусь с этой мурой, — сказал Харий, — но надо же выручать друзей, верно?
Что да, то да. Я был убежден, что он сдерет с Фреди не более десятки сверх вложенного им самим капитала. Он зарабатывал достаточно много, чтобы не обирать друга до последней копейки. В конце концов, мы с ним знакомы с детства (разумеется, нашего). До девятого класса я жил в одном доме с Харием и Яко. Потом мы переехали в кооперативную квартиру, а Яко по-прежнему живет не только в одном доме, но и в одной квартире с Харием.
Официантка принесла еще две рюмки. Харий, не дожидаясь кофе, накапал всем бальзаму.
— Покупку надо спрыснуть, — усмехнулся он. Он уже основательно поддал, и его дамы тоже. — А то твои джинсы расползутся в первую же неделю.
— Эти не расползутся, — сказал Фреди.
— Тогда их с тебя сдерут где-нибудь в темном закоулке.
— Впервые слышу про такие дела.
— Каково было бы тебе идти домой с голым задом? — заржал Харий.
— В теплую погоду ничего, — сказал я, и Фред покосился на меня исподлобья.
— Не накликайте беду, — пошутила брюнетка. — Поднимем-ка лучше бокалы!
Мы выпили, и через минуту я почувствовал себя уютнее.
— А ты не мог бы раздобыть еще пару таких джинсов? — спросил Фреди.
— Для кого?
— Пообещал я одному малому. Ты его не знаешь.
Нет, нет и еще раз нет. Харий не знает и знать не желает незнакомых малых. Мне и Фреду всегда пожалуйста. А больше никому; к тому же он сказал, что по пустякам больше не работает.
— А по какому же крупному ты теперь работаешь? — поинтересовался я.
— Иво, Иво! Не спрашивай. Разговор на эту тему окончен.
Окончен, так окончен, — мне что. Фреди сунул Харию под столом деньги, которые тот положил в карман не считая. Он знал, что мы не смошенничаем.
— Теперь твоя очередь наливать, — сказал мне Харий. — Смотри, не давай Марике скучать.
Я наполнил рюмки; Марике, чтобы не скучала, — через край. Разумеется, не нарочно.
— А как живется вам, малярам? — спросил Харий.
Блондинка подтолкнула его в бок, Харий подался вперед и оперся локтями на стол. Женщины за его спиной принялись о чем-то болтать. Естественно и логично: что им до того, как живется незнакомым людям.
— Как наши дела? — скучно протянул Фреди. — Одно и то же изо дня в день. Одно и то же. И так до лета и еще один год. Разве это жизнь?
Мы выпили.
— Фреди, ты говоришь как шестидесятилетний старик, — рассмеялся Харий. Сегодня он вообще был настроен весело. — Настоящая ваша жизнь только начинается. Но жить, старики, надо умеючи. В школах этому, конечно, не учат. Мы этому обучаемся существуя.
И он принялся излагать свою философию жизни. Так умно он никогда еще с нами не разговаривал.
Главным его тезисом было:
— Живи сам и давай жить другим. Не причиняй зла другим, и они не подгадят тебе. А главное — воспринимай Большой мир таким, каков он есть. Применяйся к нему, а не старайся приспособить его к себе. К себе же ты приспосабливай мир Малых людей, и ты поднимешься над их большинством. Вам, наверное, кажется, что жизнь полна противоречий?
— Ну да!
— Это не только кажется, но так оно и есть. И не верьте в то, что сегодня все вам доступно: ступай, бери и так далее, как кролик траву в клетке. За так ничего не дается, за одно «спасибо». Каждый стоит лицом к лицу с этим противоречивым враждебным миром и должен уметь постоять за себя. Но умный человек не станет лезть на рожон, как Александр с гордиевым узлом — решить все сразу одним махом. Умный сперва разделается с противоречием, которое мешает жить, потом разрешит еще одно, что позволит ему жить хорошо. И помните: разрешить противоречие не означает прийти к правде. Это означает прийти к субъективной эгоистической выгоде.
Я не знаю, как мне относиться к рассуждениям Хария. Судя по всему, он живет в соответствии со своей философией, и не плохо живет. Впрочем… Не знаю, как лучше сказать… по-моему… все-таки, где-то и не очень хорошо… Быть может, когда мне стукнет двадцать восемь, я стану думать иначе.
— Кончай свою проповедь свинства, — сказала блондинка.
— Ну хорошо, хорошо, — отмахнулся Харий. — Зато благодаря этому свинству мы тут сидим и пьем дорогой бальзам. И поскольку так называемое свинство имеет место, то, может, действительно лучше выпить?