Стремительными шагами она проходит по двору стройки мимо незнакомого высокого мужчины в длинном светлом пальто. В руках он держит рыжую строительную каску и внимательно оглядывает Соню. Но та, едва заметив его, бежит дальше. Она видит, как из пустого дверного проема выходит Манук Иванович. Одного его достаточно, чтобы вызвать у бойкой Сони трепет. Но с ним еще четверо незнакомцев.
— Манук Иванович, дорогой, здравствуйте! — с неженской силой трясет Соня заказчика.
— Здравствуй, девочка, — ласково и печально отвечает Манук Иванович.
— А что без предупреждения?! — спрашивает она.
— Чтобы не подготовилась, — честно отвечает Саркисян.
— Ай-ай-ай, Манук Иванович, Манук Иванович. Не доверяете вы людям.
Манук благожелательно и даже по-отечески толкует:
— Прошло то время, когда я людям доверял. Познакомься. Это Гагик — он по вопросам, когда обещают и не делают. Это Вачик — он по вопросам, когда берут деньги и не возвращают. Это Хачик — он по вопросам, когда одни люди с другими договориться не могут.
Соня закашлялась:
— А я тут, Манук Иванович, при чем?
— Я так… тебе на всякий случай. Может пригодиться в жизни.
— Спасибо… А это кто? — спрашивает Соня, кивнув на четвертого — щуплого и с лысым черепом.
— А это тебе, девочка, лучше пока не знать.
— Как? Неужели то, что я подумала?
— Не знаю, что ты подумала, — совершенно невозмутимо ответил старик. — Мой психоаналитик.
Манук Иванович кивнул и пошел своим курсом. Гагик, Вачик, Хачик и лысый психоаналитик гуськом потянулись следом за патроном. Когда они скрылись за воротами, Соня присела на бетонные блоки и закурила. Сигарета плясала в дрожащих пальцах.
Издали за ней наблюдал человек с каской.
Соня знала по опыту: лучший способ избавиться от стресса — наорать на подчиненных, тем более всегда есть за что. Она часто испытывала этот трюк на себе, естественно, в обратной направленности. Заказчики нередко отчитывали ее в основном за промахи тех же рабочих. Соня коршуном влетела на этаж, где сегодня трудились ее горе-лепщики. В пустые полуразрушенные оконные проемы видно серое небо. Ведра с цементом, мешки с гипсом и рабочие инструменты аккуратно сложены в углу. На самодельной лавке из кирпичей и положенной на них доски сидят строители. Идиллия. Виталка дочитывал Кафку, Фарух дожевывал бутерброд, Вован допивал пиво, Сан Саныч грыз семечки — и все вместе сквозь пустые оконные проемы с любопытством наблюдали, как на крыше противоположного дома два голубя занимаются любовью.
— А что, уже все сделали?
— Здравствуйте, Сонечка Викторовна!
Вован засунул бутылку за скамью, Виталка сел на книгу, Сан Саныч высыпал семечки голубям, а Фарик тут же вскочил, выхватил из груды инструментов первый попавшийся скребок, подобрал ведро с цементом и быстрыми профессиональными движениями обляпал стену.
— Мы работаем!
— Кто пил? — грозно кричит Соня.
Рабочие понуро молчат.
— Мне еще раз спросить?! Кто пил?
— Ну вот. Начался образцово-показательный разнос.
— Да вы что, озверели, что ли?
— Да, тут… ну, Софья Викторовна, — оправдывается Вован. — Да разве это «пил»? Это же пиво.
— Я сколько раз просила — на объекте никакого спиртного! Ни пива, ни фигива! НИ-ЧЕ-ГО!!! Знаете ведь, если заказчик увидит — ни вас, ни меня здесь не будет! У меня в договоре есть этот пункт. Я в нем кровью расписалась! Ты забыл, как я тебе капельницу ставила, из запоя вытаскивала! Лучше бы ты в нем и остался! «Софья Викторовна, спасибо, спасибо!» Где еще один лепщик, я вас спрашиваю?
К этому моменту все рабочие разобрали свои инструменты и изо всех сил делают вид, что работают.
— Кто на работу не вышел? — Она отчаянно вертит головой, чтобы посчитать рабочих. Кто-то уходит, кто-то приходит, всех не упомнишь.
В одном из проемов возникает улыбающийся мужчина в светлом пальто и рыжей нелепой каске. Он с восхищением уже некоторое время наблюдает за Соней.
— Где ты шляешься? — кидается на него Соня. — И это рабочий?! Это наш рабочий? Что ты скалишься, как новый самовар?! На какой черт тебе шлем на башке? У нас что, обвал в горах?!
— Соня, он тебя не понимает, — говорит Вован.
— Что, он глухой? Ну-ка бери инструмент.
Соня хватает из кучи инструментов скребок и протягивает его мужчине. Он, как зачарованный, берет инструмент и растерянно смотрит сначала на орудие труда, затем на Соню.
— Объясните ему, что делать, — приказывает Соня и пристраивается с чертежами на подоконнике.
— Софья Викторовна…