— На каком, блин, пульсе?! — кричит Юля, изнемогая от Нонкиного каприза. — Миша — большой уже мальчик. Зачем его все время контролировать?
— Я не контролирую!
— Нет, контролируешь. Душишь все время. Постоянно душишь мальчика! — накинулась на нее Соня.
— Я не душу, я волнуюсь! — голос начинает дрожать. — Вы что, не понимаете? Он все, что у меня есть!
— А мама? — тихо спрашивает Юля.
— Он все, что у меня осталось от… Феди.
И Нонка заплакала. Вот чего они добились своей настырностью. Бесчувственные коровы. Каждая отхватила себе по роскошному мужику и совершенно, ну ни капельки не понимают, что она чувствует.
— Все, все, все, все, все… — Соня обнимает ее. — Ну, все, ну не плачь. Прости за «ослицу», ты не ослица, ты просто дурочка у нас.
— Ну прости, — на всякий случай тоже извиняется Юля…
— Ноник. Поедем на дачу. Ну поедем… Хочешь, мы тебе мобильник купим? Чтобы ты домой звонила.
— Зачем мне мобильник? Я и по вашим могу позвонить. Я из автомата домой могу позвонить. А если он уйдет из дома? То куда я позвоню, я издергаюсь вся. Представляете, если что-то случится, как я с этой самой дачи добираться буду?
— А хочешь, мы вам обоим по мобильному телефону купим? Денег Добрушиных много еще осталось.
Купили два телефона — Нонке и Мише. Настроение сразу улучшилось, но все же подругу берегли. Старались не говорить о полноте и о Феде. Сели в неприметном сквере, что затесался между двумя высокими серыми домами, и развлекались мелодиями вызова. Когда звучала «Мурка», Нонна брезгливо морщилась.
— О! А хочешь вальс из «Щелкунчика»? — предложила Юля.
— Ужас! — отказалась Нонна.
— Не ужас, а Петр Ильич Чайковский.
— Пошлость, — заявила Соня. — Не Чайковский, конечно, а то, что его на телефоны ставят. Надо что-то нейтральное.
Юля протянула трубку подруге:
— Пожалуйста, попробуй найди здесь что-нибудь нейтральное. Есть все, кроме нейтрального.
«В лесу родилась елочка», «Желтая подводная лодка», «Шаланды, полные кефали». Действительно, чего тут только не понатыкано. Наконец зазвучал канкан.
— Славно. Похоже на стеб, — обрадовалась Соня.
Нонна прикрыла глаза. Какая суета кругом. И мобильный телефон. К чему? Зачем она согласилась? Поддалась на уговоры подруг. А кто ей будет звонить?
— Мне кажется, у нее сейчас депрессия начнется, — замечает Юля.
— Уже, — сообщает Нонна.
— Ни фига! — заявляет Соня. — Когда услышит канкан, у нее сразу настроение улучшится.
— Сомневаюсь.
— Ни фига! — утверждает Соня. — Я вот нашла восточный мотивчик. Очень нашему Нонику подойдет.
Протяжная и витиеватая мелодия действительно Нонке понравилась. Ее невозможно было запомнить и напеть, зато она не раздражала избитостью или неприкрытым эпатажем.
— Набирай номер, — предложила Соня.
— Какой? — испугалась Нонка.
— Какой-нибудь. Любой. Позвони куда-нибудь.
— Зачем? Вы-то тут. Кому мне еще звонить?
— Попробуй позвонить, — просит Юля. — Ну пожалуйста.
— У меня вы да дом.
— Домой позвони.
— Точно! Мама! Мама, это я! Запиши, пожалуйста, номер моего телефона.
— Я, слава богу, знаю номер твоего телефона, — заявляет строгая Араксия.
— Мам, ну что ты меня за дурочку принимаешь?
— Да!
— Запиши номер мобильного. Мы и Мише купили. Сегодня его порадую.
— Порадуй меня, пожалуйста, — требует мать. — Скажи свой номер идиоту, который звонит и вешает трубку. И скажи, чтоб не звонил сюда больше.
— Какому идиоту?
— А я не знаю. Кто-то звонит и вешает трубки.
— Так кому я могу сказать, если ты не знаешь, кто это?
Мать бросила трубку. Нонна печально вздохнула и постаралась улыбнуться подругам.
— Вот так.
— Не обращай внимания, — просит Юля.
Юльке легко говорить. Ее мама не потребует лишней пары обуви, она сама кого хочешь обует. И даже благодарности ждать не будет.
— Сейчас я приду домой, и она будет требовать очередные португальские туфли.
— С чего опять?
— Как только у меня появляется что-нибудь новое, она закатывает истерику, что ей не в чем ходить.
— Бедная босая старушка-мать. Вам впору открывать музей обуви.
— Точно! — радуется Юля. Ее в последнее время радуют новые начинания.
— Ага. Баню мы уже открыли, — язвит Нонна. — На очереди магазин… Что мы там еще решили? А, прокладки продавать!
— А что? Дело большой важности и очень-очень деликатное, — сообщает Юля. — У женщин, между прочим, этот бывает, ПМС.
— Что такое ПМС? — не понимает Нонна.