— Помню.
Он осторожно отпустил ее и ушел. Из темноты послышался его голос:
— Свидание. Ты обещала.
Девочки вылезли из кустов и синхронно грозят Нонне кулаками, будто последние годы своей жизни репетировали слаженность движений. Телефон захлебывался в восточной патоке выбранного Нонкой звонка.
— Ответь, замороженная. Оглохнем ведь.
— Алло! Я ничего не слышу. Кто это? Миша? Ничего не слышу, — хрипло говорит Нонна и нажимает на кнопку отбоя. Не до этого ей сейчас. — Ну и что вы на меня уставились? Да, вот так, вот так!
И снова: «Господи, прости!» — и Нонна входит в темный подъезд.
— Да, детка, я уже поднимаюсь по лестнице. Открывай дверь через минутку. Да, хорошо отдохнула. Сейчас расскажу. У нас во всем доме света нет или это только на лестнице?
Держась за стены, чтобы не упасть, она искала ногами ступеньки. Все-таки странная вещь темнота. Не пугает — Нонна потомственная ведьма — просто все меняет. В темноте уютно думать, но, например, невкусно курить. Так Федя говорил. Еще ступенька, и еще. А, собственно, почему она Федора вспомнила? О чувстве вины перед ним Нонна еще успеет подумать. Еще ступенька, и еще одна. А с Олегом было так приятно целоваться. Почти дошла Еще немого, один пролет, и… Нонна кричит от ужаса: ее нога наткнулась на что-то теплое и мягкое! На что-то живое. На крик выскакивают и Араксия Александровна, и Миша, и соседи. Свет их квартир льется на лестничную площадку, и Нонна видит Федора, сидящего на ступеньке, и большой чемодан.
— Здравствуй, Нонна, я приехал. Я звонил весь вечер, но почему-то не мог дозвониться.
Она опускается по стенке на грязный пол. Слишком длинный день.
Соня и Юля пьют кофе, Нонна — минеральную воду без газа. Соня пододвигает к Нонне блюдечко с тортом. Нонна с ужасом его отталкивает. Юля поясняет:
— Она шашлыка вчера натрескалась, у нее сегодня разгрузочный день.
— Девочки, положение критическое, — заявляет Нонна.
— Что такое? Подумаешь, между двух мужиков оказалась.
Соне-то что. Соня хорошо знает, что женское тело располагается во времени и в пространстве, в том числе и так. Однако Нонку печалит не геометрия жизни, а непознанная ее суть.
— Нет, мужики — это ерунда. Все ерунда по сравнению с мистикой жизни, — говорит она.
— Опять… Если мистика началась, значит, положение действительно хреновое.
— Разве вы не понимаете, что книга, которую мы пишем, каким-то мистическим образом влияет на реальность, — горячо убеждает Нонка и теребит край тетрадки.
— Нонна, не надо себя корить за переедание, — утешает Соня. — Подумаешь, два мужика, два шашлыка. Ну что ты себя коришь! Что теперь, всю жизнь минералку без газа пить? Подумаешь, шашлык!
— Она съела два с половиной, — уточняет Юля, а Соня облизывает ложку и замахивается на подругу.
— Так бы и треснула.
— А что такое?! Я правду говорю. Ребенок не доел, а Нонка как коршун налетела и — нет шашлыка.
— А тебе завидно! Чревоугодница! Ты теперь должна только чувствами питаться!
— Она тоже! — кивает Юлька на Нонну.
— Она еще на этапе неопределенности, мозг требует подпитки, чтобы справиться с ворохом проблем.
— Это что же за проблемы? В чем пойти на первое свидание с Олегом? Или с Федей? Вот она, нынешняя молодежь! Сначала — в койку, а потом — на первое свидание!
Нонна и не думает защищаться.
— Говорите, что хотите, но мы с вами как настоящие ведьмы меняем реальность. Вы посмотрите, что происходит. Мы пишем о своих желаниях — они исполняются. Мы пишем о том, что с нами происходит, — и это закрепляется, фиксируется.
— А когда ты вчера на Федю наступила, ты о чем думала? — дознается Юля. — О мистике жизни?
— Именно!
— Вот идиотка. А я бы просто обрадовалась. Ты радоваться умеешь?
Нонна хватает рукопись и, не слушая подругу, начинает писать.
— Нет, ответь. А когда с Олегом проснулась, тоже думала о парадоксах жизни?
— Да…
— Она больная, оставь ее, — просит Сонька и гладит Нонну по голове.
— Ну зачем ты так! Ты же знаешь, как все произошло, знаешь, что я мучилась и раскаивалась. Зачем ворошить прошлое, которое и так камнем висит на моей шее! Про это мы уже писали.
— Так, хватит нам русской классики! Вчера — Островский, сегодня — Чехов. Действительно, в чем пойдешь на свидание, Раневская ты наша?
— А с кем у нее свидание? Я что-то запуталась.
— Неважно с кем, главное — в чем.
Нонна с надеждой глядит на Юлю:
— А можно в новом?
— Это в чем же? Это в штанах льняных от Босса?
— А что, нельзя, да? — путается Нонна. — Ужасно, да? Почему же вы мне об этом там не сказали?! Я ведь с собой юбку специально брала, чтобы переодеться, если что!