К вечеру у нее созрело твердое решение сделать это не позднее, чем завтра, где-нибудь во второй половине дня. Из вечерних газет она узнала, что Нигейр Аспид покинул Ар Шамаль, засвидетельствовав вместе с Вечными Ширин и Ревалем мирный договор, подписанный эмирами Шамаля сегодня утром, и вернулся в Наган-Карх. Война пяти эмиратов была окончена. Похороны старого Гайяра должны были пройти завтра, и в тот же день юный принц Казир должен был получить перстень отца, приняв бразды правления. Все газеты перечисляли итоги войны: Каррана возвращается Сердженту, эмир Эльашра будет обязан внести контрибуцию за разрушения в городе. В то же время за ним остаются все территории, отвоеванные им в столкновениях с Рувабе и Кельбелой, города и земли на юге Рувабе и юго-западе Кельбелы. Была в статьях, посвященных мирному договору, еще какая то странная фраза об изменениях в уплате вараха, который восстанавливался по какой-то очень дремучей, 800 летней давности дате, за исключением контроля над Карраной, которая по-прежнему оставалась под совместным покровительством Вечных Реваля и Ширин. По отсылке к временам Нигейра Юлька поняла, что Саша что-то все-таки выиграл в этой войне, но что именно, надо было уточнять у знатоков истории.
По дороге к Ревалю Шандр очень быстро и кратко объяснил ей, что именно значила для Вечных эта война в Шамале и почему Хэйгена вынудили вмешаться. Ей очень хотелось поговорить с ним, так, как они когда-то разговаривали в Белом овраге: вечерами, никуда не спеша, дуя на горячий чай, медленно, подробно, вдумчиво… Ей хотелось, чтобы он ее выслушал, как тогда, и возможно, дал совет, или объяснил то, что она может быть упускает или не понимает. И спросить. И поблагодарить за то, что не забыл о ней в пылу боя. Но где его найти? Она знала, что чаще всего он бывает в Северной башне рядом с Альбре, но там ли он сейчас? Спросить у Шандра? У нее есть код его гвора, он заверил ее, что она может обратиться к нему в любой момент. Ей было мучительно неловко… Может, она еще сможет застать Хэйгена в Саманданге? Странно, что его имя не фигурировало при заключении мирного договора, хотя она видела его сегодня в небе над столицей, а шеадры заработали еще вчера вечером.
В общем, Альбре тоже требует визита. Сколько же можно откладывать?
Утром в университете возобновились занятия. Налаживался старый, привычный ритм жизни, чему она была несказанно рада. Во второй половине дня она вытащила крылья и, переодевшись с учетом прохладной погоды в Кархе, отправилась к нужному шеадру.
Выйдя в Кархе, она решила долететь до крепости нагов на крыльях и приземлиться в точности на ту самую площадку, с которой когда-то удирала от Кольера. Оказалось, это не так то просто. Кроме сильного встречного, по-осеннему холодного ветра, на противоположных концах площадки появились тяжелые баллисты, охраняющие небо от чужих вимм и посторонних Крылатых. Садиться пришлось в болезненном напряжении, под прицелом двух снайперов, которые не отводили от нее прицел, пока к ней не подошел дежурный с незаметного поста, расположившегося за декоративными зубцами донжона. К счастью, дежурный наг узнал ее. С радостью поприветствовав, он предложил проводить ее в приемный зал Стеклянной башни, где почтительно передал секретарю, который тоже помнил ее по старым временам. Ожидая Сашу, она успела поздороваться и даже чуть-чуть поболтать со многими из тех, кого помнила по прежнему житью-бытью. Интересно, а что они про нее думают теперь, когда Саша превратился не просто в верховного нага, а в самого Нигейра Аспида, их кумира и божество?
Появившийся Саша выглядел хмурым и сосредоточенным. Поздоровавшись, он пристально всматривался в ее лицо, словно пытаясь ответить самому себе на какой-то давно мучающий его вопрос. Она стояла, так же серьезно, без тени улыбки глядя ему в глаза и подмечая отличия. В прошлый раз его лицо казалось худым и вытянутым — сейчас скулы и нос приобрели чеканность, тело стало чуть больше, чуть выше ростом, плечи развернулись еще шире, обретя четкие бугры мышц. Тогда он казался моложе своего реального возраста — сейчас он выглядел старше самого себя, солиднее, основательнее. От былого легкого, светлого обаяния не осталось и следа, а во взгляде появилось что-то тяжелое, властное, давящее. Правая рука была перевязана почти до самых кончиков пальцев и прикрыта рукавом тонкой черной с золотом форменной куртки нагов.
Потом он вдруг устало, но радостно улыбнулся.
— Я уж и не верил, что ты когда-нибудь вернешься, — сказал он. — Ты насовсем? Или в гости?
— В гости, — улыбнулась она в ответ.
Он протянул ей руку и потащил в башню, в ту самую, которую когда-то показывал, с книгами и оружием на стене.
— Чем тебя угостить? — спросил он, когда они поднялись наверх и он придвинул ей кресло, усаживаясь напротив. — Чего бы тебе хотелось?
— На твой выбор.
— Тогда давай кофе, — рассмеялся он. — И пирожные.
Кофе он сварил сам, пользуясь тем же модерновым устройством, что Юлька видела у рыжего Джилейра, подарившего идею создать фантом. Она до того привыкла варить кофе на крохотной аэр-плитке, в старинной медной джезве, что совершенно забывала, что в этом мире, кроме древних традиций, существуют и суперсовременные технологии.
— Где ты все время была? — спросил он, когда она сделала первый глоток. — Я тебя даже искать перестал.
— В Саманданге, — ответила она и увидела, как напряглись его плечи. — Я там учусь. В школе Джмар. У меня нашли дар.
— Да ты что? — радостно воскликнул он. — Это так здорово! А какие у тебя силы? Подожди, дай-ка я сам попробую увидеть, мне как Вечному вроде бы положено уметь… — он пристально посмотрел на нее, потом взгляд его стал рассеянным, но он поморщился и раздраженно замотал головой. — Нет, не вижу, не умею. Вернее, вижу что-то вроде зеленоватых искорок в тебе, но не понимаю, что они значат.
— Джив, устойчивость к наэру, — пояснила она. — поэтому и Джмар.
Внезапно он помрачнел.
— Значит, пару дней назад ты там тоже была?
— Да, — кивнула она. — И в Карране в тот проклятый день я тоже была.
Он замолчал на полуслове, осекшись, потом долго смотрел ей в глаза, и взгляд его с каждым мгновением становился все тяжелее. Чем-то он напомнил ей Кольера в тот день, когда тот пытался принести ее в жертву уродливой твари Некроса.
— Зачем ты пришла? — спросил он жестко. — Стыдить меня? Прочесть мораль про гуманистические ценности? Или потыкать палкой побежденного?
Она неожиданно разозлилась.
— А может, и правда надо? Не? Я вот и не собиралась, — Юлька вскочила на ноги, пройдясь до окна и обратно, чтобы немного сбросить вспыхнувшее возмущение, — но раз ты настаиваешь, то знай — ты приносишь людям очень много горя. Подозреваю, что сверху, с небес, этого не видно, — с издевкой добавила она. — Так я тебе отсюда, с земли, расскажу. У меня, например, в Карране погиб друг, он город посмотреть приехал. Просто турист. А двое еле выжили. Я сама уцелела чудом, попав под искажение Грани. В Саманданге у нас в дормитории сделали временный госпиталь — так вот, он был весь занят! Тебе тут уже видимо напели, что Вечный — это такая вот особенная сущность, ничего с этим не поделаешь, ты бог, бог в тебе, а с бога спрос другой, богу все можно, все так делают, и так далее. А ты и уши развесил. Что, людей ты уже тоже научился жрать? И как ощущения?
В глазах Саши вспыхнуло бешенство, никогда не виденное ею ранее, и она почувствовала, как что-то горячее и яростное тянется к ней, но, натолкнувшись на ее гневный, осуждающий взгляд, оно отпрянуло назад и стало медленно, словно волна, таящая у берега, затухать.
— Моего согласия, знаешь ли, никто не спрашивал, — буркнул он. — Меня сюда хитростью притащили. Ну а дальше… — он горько усмехнулся. — Тогда, в твоей деревне, почти перед самой инициацией, я наткнулся на Хэйгена, и он явно понял, что со мной происходит. Он тогда сказал — до последнего момента ты можешь отступить. Но как? Как, если оно тебя переваривает, ломает под себя, не оставляя даже лазейки, чтобы остаться человеком! Я мыслю не так, как раньше, и чувствую теперь совершенно по-другому. Ты можешь представить себя — вот такую хорошенькую, ладненькую, ухоженную — превращающуюся в существо? И это существо начинает вытеснять твой разум из тела, которое ты считаешь своим!