Я смотрел ему вслед, опасаясь сдвинуться с места. А потом… потом я увидел Ворона.
Грудная клетка и руки у него были человеческие, но руки, как и у демона на монументе, переходили в крылья, заканчиваясь острыми перьями-саблями. Голова и остальная часть тела точно копировали ворона, но голову вместо перьев венчали обычные человеческие волосы, волнистые, как у меня самого, но длинные, до плеч. С трудом я признал, что сходство имеется, и весьма значительное. Я много времени провожу в облике Ворона. Фактически, я уже получеловек-полуптица. Я холоден, как он, и бываю не менее жесток. И я — одиночка. Действительно, демон…
Он бросился на меня, пока я рассеянно рассуждал о нашем сходстве. Я едва увернулся, уйдя от его острых, как бритва, крыльев, и судорожно попытался сообразить, каким арсеналом средств я располагаю здесь, в мире Некроса, чтобы защитить себя. Я даже не знаю, как выгляжу… Похоже, сейчас мы были с ним одинаковой плотности — то ли он нарастил материальность, то ли я потерял свою, то ли все мы в Мааре были равны.
Похоже, здесь я был только человеком. Когда он снова попытался атаковать меня, я понял, что его ярость не имела ничего общего с разумом — это была хищная ярость зверя, встретившего равного противника. Я ударил его кулаком в мягкое, незащищенное подбрюшье, отбрасывая назад и уворачиваясь. И еще. И еще…
В конце концов мне удалось завалить его захватом корпуса. Отшвырнув нетяжелое тело двойника подальше, я вскочил на ноги, развернулся и выбросил вперед руку, словно отталкиваясь от черно-багрового неба с целью выйти из Маара, но в то же мгновение почувствовал, как меня пронзили несколько острых ножей сразу. Из груди выступили перья-лезвия… Боли не было — пространство просто перестало существовать, тьма рухнула на меня многотонной тяжестью, свалив в глухое безжизненное небытие.
Глава 30. Новые лица
Ближе к вечеру, прихватив с собой кое-какие вещи и пару учебников, Юлька отправилась в Наган Карх. Испытывая голод, она свернула в столовую замка и была приятно удивлена, что ее тут помнят. Ее приветствовали так, словно она никуда не исчезала на полгода, а повар до сих пор помнил ее любимое блюдо. Настроение, непривычно подавленное и печальное, неожиданно пошло вверх. Сытая, довольная и почти счастливая, она словно на крыльях влетела в оружейный зал, и обнаружила, что ни Саши, ни Румянцева там нет. Зато в одном из кресел с книжкой в руке обнаружился странный парень — худенький, невысокий, изящный и кажется, совсем молоденький, вряд ли старше 18 лет. «Элез или айор? — подумала она, бесцеремонно разглядывая его приятное, но негармоничное лицо. — Наверно, все-таки айор, волосы черные, и нос…» Мальчишка, заметив ее интерес, приветственно махнул рукой, приглашая садиться.
— Ты, наверно, Юля, да? — улыбнулся он открытой, добродушной улыбкой, но глаза при этом цепко и весьма бесцеремонно пробежались по ее лицу и фигуре. — Наш красавец Аспид улетел на переговоры с маркграфами Ирнана. Со своей тенью, конечно же.
— Ты про Кольера? — переспросила она, удивляясь его непочтительности, переходящей в наглость.
— Про него, — бросил юноша с явно заметным недовольством. — Странный он, тебе не кажется? Ты знаешь, сколько ему лет?
— Не знаю, — ответила она, усаживаясь напротив удивительного гостя и продолжая разглядывать его не менее бесцеремонно, чем он ее. На деле за его легкомысленным обликом, за внешностью юного ангела скрывался некто совершенно иной — гораздо старше, глубже и опаснее. Посмотрев на него поверх головы расфокусированным взглядом, так, как учили на занятиях, она отчетливо увидела нежно-лазурное сияние рох и острые зеленые лучики джив, уходящие куда-то в бесконечность. Базовый рох, ударный — джив, подумала она с четким пониманием, что так оно и есть. И он не просто человек. Или сильный элементал школы Эгрох, или… Вечный. И этот камень на шее, на тоненькой цепочке, маленький ярко-синий камень в дымчатой оправе концентратора, уж не природный ли ариад…
— 844, - шепотом ответил тот, явно ожидая ее изумленной реакции, но Юлька, и без его подсказок подозревавшая, что с Кольером все не так просто, только слегка кивнула.
— И как он умудрился так хорошо сохраниться? — спросила она с показным равнодушием.
— Ритуал, — охотно откликнулся разговорчивый юноша. — Жертвоприношение самому себе, что-то вроде того, как продлевают себе жизнь Вечные. Кровушка плюс выпивание души, — тут он опять явно ждал ее реакции, но Юлька, раскусив его, лишь брезгливо поморщилась. — Очень старый прием, возможно, еще эпохи до раскола земель. Любопытно, как он узнал?
Юлька пожала плечами, стараясь сохранять равнодушие. Обычный вампир, только не мертвый. Таких вон в мифологии родной Земли-Основы пруд пруди. Может до раскола земель они там табунами бегали, не зря ж про них столько легенд ходит.
Продолжать обсуждение личности Кольера ей не хотелось
— А где Румянцев? — поинтересовалась она.
— Тут я, — голос Димки возник откуда-то из-за спины, и она поспешно оглянулась — он спускался с верхней площадки. — Смотреть ходил. Виды… аж завидно. Вообще завидую вам обоим лютой завистью — вы летать научились.
— И я завидую, — встрял мальчишка.
— А что мешает научиться?
— Я высоты боюсь, — буркнул тот.
— А мне еще в Рамьене сказали, что поздно, — добавил Румянцев.
— Слушай, ты бы представил мне своего друга, — шепнула Юлька ему на ухо, когда он наклонился к ней, чтобы чмокнуть в щечку.
— Юля, это Кинэн, — Румянцев театрально выбросил вперед правую руку. — Кинэн, это Юля.
— Можешь по имени, — хмыкнул Кинэн Горностай. — И Верховным не называй, а то у меня от этого обращения скулы сводит. — Слушай, мы есть будем? — спросил он, повернувшись к Румянцеву. — Или пока Алекс не прилетит, нам пожрать так и не принесут?
— Давай я в столовку схожу, — предложил Румянцев. — А то я не уверен, что они скоро.
Но Саша появился через полчаса. За это время Кинэн успел Юльку заболтать. За его веселым непосредственным трепом скрывалась какая-то цель: он кидал ей вразнобой кусочки информации и ждал, как она отреагирует. Знает? Или нет? Если да, то как относится? Юлька старалась выглядеть равнодушной всезнайкой, пытаясь поддерживать с ним разговор в том же непосредственном дружеском тоне, но под конец неожиданно почувствовала, что до изнеможения устала. Еще он все время пытался поймать ее взгляд, и от этих попыток ей делалось вдвойне неуютно: ей вспомнилось, что Горностай, ввиду малых размеров, охотится хитростью, наводя морок и убивая страхом. Когда вернулись Саша и Кольер, она была несказанно рада, что его внимание переключилось на них.
Саша выглядел довольным, Кольер был как всегда сух и непроницаем. Немного посидев в общей компании и отпустив несколько кратких комментариев к Сашиному описанию встречи с ирнанскими маркграфами, он извинился, сославшись на усталость, и ушел.
Мужчины, давно и хорошо знакомые, углубились в обсуждение местной политики, и Юлька быстро потеряла нить разговора. Постепенно ее начало клонить в сон. Румянцев искоса поглядывал на нее, иногда отвлекаясь и поясняя ей те или иные подробности, она вежливо кивала и все равно через несколько минут опять начинала клевать носом. Устав бороться с самой собой, она встала, извинилась перед мужчинами и, очаровательно улыбнувшись, пожелала им спокойной ночи. Уйдя к себе, она с облегчением легла в постель и сразу же провалилась в сон.
Проснулась она от того же самого тревожного чувства, что настигло ее в предыдущую ночевку в Наган Кархе. Опять завернувшись в теплый плед, она выглянула в коридор, и увидела ту же самую картину — сомнамбула-Румянцев шаркающей походкой брел по коридору, изредка наступая на чересчур длинные штанины пижамы и спотыкаясь. Юлька выскользнула вслед за ним, уже не отставая и не скрываясь — он все равно ее не замечал. В этот раз Румянцев прошел гораздо дальше: благополучно поднявшись по лестнице на целых два пролета, он остановился на площадке перед декоративной нишей-аркой. Такие ниши были и на предыдущих лестничных площадках, но Румянцев замер именно перед этой. Неуверенно потоптавшись, он протянул к ней руку и принялся шарить по выпуклой каменной кладке, словно ища ручку двери. Юлька хихикнула, вспомнив дверь в туалет в кабинете у Реса. Тут, может, то же самое. Традиция у них такая, двери в туалет под декоративные ниши маскировать. Но Румянцев так и не нашел способа проникнуть за арку. Потоптавшись еще немного, он, по-прежнему в состоянии глубокого сна, развернулся и пошел обратно. Юлька проводила его до спальни, подсмотрев, как он забирается под одеяло, словно и не шатался нигде, и, издав удовлетворенный вздох, закрывает невидящие глаза.