Схватив насильника за ноги, резким движением он стащил его с жертвы и выволок из салона наружу. Не давая ему опомниться, ведь действительно, нападение для того было очень уж неожиданным, Иван, когда его голова оказалась на краю дверного проема, ладонью правой руки, с силой довел ее до металлической верхней части защитного бампера. Бесчувственное тело плюхнулось на асфальт. По крайней мере за этого можно было больше не беспокоиться: черепно-мозговая травма ему была обеспечена.
Закончив с первым, Ковров тут же обернулся, чтобы исключить внезапность нападения, со стороны остальных членов этой осатаневшей «обкуренной» группы. Они уже оправились от первоначального шока и обступили «народного мстителя» полукругом, перегородив ему пути отступления. «Десять», — насчитал невольно спецназовец. В этот момент из-за внутренней стороны фургона вышел хорошо одетый нагловатого вида юноша, держащий в руке бейсбольную биту. Пока наш герой расправлялся с насильником, он сбегал к своей иностранной машине и достал из нее это орудие.
— Тебе что, жить надоело? — спросил предводитель, покручивая перед лицом отчаянного одиночки деревянное приспособление, больше предназначенное для игры, чем для драки.
— Рябят, — спокойно ответил молодой офицер, зорко следя за всеми окружившими его «пацанами», — давайте так: я заберу эту девушку, и мы спокойно отсюда уйдем, тогда, обещаю, больше никто здесь не пострадает.
Его слова вызвали громогласный хохот этой озверевшей необузданной пьяной толпы. «Очевидно они находятся под „наркотой“, и уговорить их вряд ли получиться», — предположил про себя военный.
— А если мы откажемся отпустить вас? — прервал его мысли ухмыляющийся отпрыск богатых родителей, когда все просмеялись, — Что тогда?
— В этом случае придется вас всех наказывать и делать больно, — невозмутимо пообещал Иван, печально, с наигранным вздохом, добавив, — хотя мне бы этого не хотелось.
Да? — внезапно придав своему лицу звериное выраженье, «прорычал» «золотой ребенок», — Ты в этом уверен? А ну-ка попробуй!
В подтверждении серьезности своих гнусных намерений парень замахнулся бейсбольной битой, направляя ее в голову помешавшего им веселиться, такого наглого, незнакомца. Отворачиваясь от опасного воздействия деревянным предметом, Ковров сделал левой ногой шаг чуть в сторону, одновременно, разворачивая корпус своего тела, и продвигая его немного вперед. Нетрудно догадаться, что при таком маневре деревянная колутушка ударила в пустоту.
К пострадавшей проститутке к этому времени «вернулось» сознанье, и, присев на кушетке, она наблюдала, как за нее отчаянно бьется совершенно незнакомый ей человек.
Тот же, продолжая проведенье приема, перехватил обидчика левой рукой за запястье, и, одновременно, помогая ей правой, довел кисть на излом, ослабляя тем-самым хватку. Падающее оружие было остановлено носком правой ноги и приподнято кверху, где перехвачено основной «рабочей» рукой. Левая же в этот момент, выпрямленными пальцами, била в сонную артерию «распетушившегося» «нового русского». Движение было отточенным и неоднократно применялось на практике, поэтому не оставляет сомнений тот факт, что произведено оно было мастерски, устранив главную силу этой раздурившейся группы. Молодой человек, теряя сознанье, медленно опустился вниз, растянувшись в своем дорогом костюме на грязном асфальте.
Потеряв своего предводителя, недавно такие агрессивные молодчики приуныли. Решив воспользоваться их замешательством, офицер снова промолвил:
— Еще раз, предлагаю всем разойтись, и дать нам с этой девушкой спокойно уйти, — и указывая на лежащих добавил, — как видите: я держу свое слово.
Мария восхищенно смотрела на своего избавителя, который также краем глаза успел заметить, что девушка в салоне очнулась. Это обстоятельство значительно облегчало покидание места конфликта, ведь, в противном случае, ее пришлось бы нести на руках.
Преступные же элементы испытывали чувства совсем не такие, какие были у восхищенной спасителем Вихревой. Они прекрасно понимали, что если отпустят отсюда этих людей, их «командир», как только очнется и узнает о таком коварном предательстве, сам учинит в отношении них расправу, а зная методы его папеньки, никто испытывать на себе силу их гнева не собирался. Поэтому все посчитали, что лучше оказать сопротивленье врагам, чем получить взбучку потом от своих.