— Почему ты так думаешь? — настаивал самый великовозрастный член этой банды.
— Я не думаю, — в бешенстве «сверкая» глазами, не унимался главарь, — я просто уверен. Вы спросите, чем вызвано мое убеждение!? А, я совершенно определенно отвечу. Помнит ли кто следы обуви, ведущие от их ночлега к реке?
— Все помнят, — вступила в разговор еще довольно юная Грета, отвечая за всех остальных соратников, явно на этот раз не опасаясь, что попадет своими словами «впросак», — следы шли в одну сторон. Потом еще появился отпечаток волочения по берегу небольшого плота.
— Все это правильно, — презрительно усмехнулся Борисов, подняв кверху край губы справа, и чуть оттянув в сторону ее край, — но кто-нибудь обратил внимание на особенность этих следов?
Все угрюмо молчали: сказать было нечего. Бандиты находились на пределе сил и возможностей, вызванных крайним нервным недомоганием, и поэтому на мелочи никто не обращал никакого внимания. Как не скажет опытный оперативный сотрудник: «хватали только вершки, не вникая в глубины проблемы». Так же поступил и главарь. Он посчитал, что безошибочно определил направление движенья врагов, поэтому и отдал команду преследовать их вдоль воды. Однако, во время пути, более подробно подвергнув анализу свои ранние мысли, он пришел к абсолютному выводу, что их обманули. Поэтому, постояв молча пару минут, вглядываясь в напряженные лица своих верных людей, и не получив от них никакого ответа, Виктор Павлович продолжал:
— Мне они сразу показались какими-то странными, будто шлюха шла там вприпрыжку. За мужика сказать трудно, ведь сколько раз он ходил до реки и обратно — это просчитать будет трудно, а вот «сучка», если верить в их же теорию, двигалась в том направлении только раз. Но что же мне показалось в ее поведении странным? А то, что эти отпечатки, нередко, наслаиваются друг на друга, причем не один в один, а несколько смазано, либо же расположены очень близко, что невольно кажется будто-то идущий очень семенил своими ногами. Как вы считаете, какой из всего этого можно сделать единственный вывод?
— Что они прошли к реке, — попытался уловить мысль атамана Петрович, — спустили изготовленное ими плав-средство, а сами, чтобы нас еще больше запутать, идя задом-вперед, вернулись обратно. Так, наверное?
— Именно, — воскликнул Борисов, совершенно не удивляясь сообразительности своего подчиненного, после того как он все «разжевал» и им выложил, — и теперь они, скорее всего, двигаются совершенно в другом направлении и смогли удалиться от нас на значительно-далекое расстояние. Поэтому мы немедленно возвратимся назад и сделаем это быстро. Более основательно определяем куда они дальше направились и продолжаем преследовать уже в правильном направлении. Все, прошу считать познавательную часть моей речи законченной — идем все назад.
Поскольку они смогли преодолеть уже достаточно длинное расстояние, то вернулись к месту, где осталась на стоянке их техника, только-лишь к вечеру, когда уже начинало смеркаться.
— «Доктор» с остальными не появлялся? — спросил главарь у более умного «Кирпича».
— Нет, — искренне ответил тот, чуть приподняв кверху брови, выказывая таким образом свое удивление, — никого из них не было.
— Странно, — словно в забытьи, подытожил Борисов, — я велел «Доктору», как только он закончит оперировать раненых, немедленно двигать следом за нами. Я не припомню ни одного случая, чтобы он не выполнил моего приказанья.
— Может операция затянулась? — попытался высказать свою версию небезызвестный Петрович, — А, может кому стало хуже?
— Нет, — «сверкнув» в гневе глазами, жестко «отрезал» главарь, — я думаю, здесь нечто другое. Немедленно все возвращаемся в лагерь (здесь он имел в виду место ночлега врагов).
Бандиты бросились к своим квадр-циклам, завели их и устремились к недавнему стойбищу. На дорогу ушло минут десять, может чуть более. Как только они прибыли на то место, представшее перед ними ужасное зрелище поразило даже самых бывалых. Все знали о спецназовском прошлом «Доктора», и не каждый бы в этом преступном сообществе решился вступить с ним в единоборство, поэтому вид его мертвого тела, и еще троих их собратьев, поразил настолько собравшихся, что, в душе, они уже стали побаиваться своей жертвы, за которой они с такой недавней лихвой начинали «охотиться». Теперь, мысленно, каждый из них прокручивал факт, явственно говоривший о том, что они, скорее всего, не догоняют, а наоборот убегают, постоянно, в своих действиях, отставая от невольных противников на один-только шаг.