Потупив взор, она обернулась и вместе с Хрустовым приблизилась к общественному столу, во главе которого, прямо напротив входа, восседал предводитель всего этого большого собрания.
На вид тому было не более лет сорока. В отличии от остальных, он был довольно невысокого роста, примерно, около ста шестидесяти двух сантиметров. Несмотря на это, фигура его была достаточно крепкой, что говорило о том, что он обладает вполне приличной физической силой. Овальное лицо этого человека было невероятно красивым. Большие голубые глаза прикрывались длинными, как у девушки, пышными черного цвета ресницами. Они выражали: тонкий изворотливый ум, невероятное самообладание, а кроме того, «горели» решительностью и беспощадностью. Лоб, как водится в таких случаях, был нахмурен. Дугообразные брови сведены к переносице. Небольшой нос был совершенно прямым и плавно переходил в средней полноты широкие губы – верхняя с правой стороны была чуть приподнята, придавая выраженью оттенок презрительности. Создавалось впечатление, что он относится с пренебрежением ко всему, что его окружает. В отличии от своих находящихся здесь же соратников, тот совершено не улыбался. Волосы персонажа были не блондинистыми и не рыжими, а какого-то непонятного светлого цвета – вероятно подвергались какой-то красящей химии и торчали в стороны, не образуя никакой совершенно прически. Одежда, как и у всех сидящих за этим столом, являла из себя камуфлированную военную форму. На ногах – обуты грубые солдатские зашнурованные ботинки.
«Да, пощады от такого вряд ли дождешься», - подумала про себя перетрусившая Мария, мысленно готовясь переносить невероятные страданья и жуткие муки. «А может все обойдется?» - просилась в ее возбужденную голову навязчивая, но глупая, мысль. «Да нет, это вряд ли», - отвечал ей рассудительный разум.
В этот момент предводитель лесного сообщества взял на себя обязанность просветить «гостей» о своем имени и роде занятий:
- Я, Борисов Виктор Павлович.
«Ну, Грета ему точно совсем не сестра», - подумала Вихрева, - «хотя, может ее брат и сидит, где-нибудь за этим столом». Оратор, меж тем, продолжал:
- Мы ведем свободную жизнь, никому совершенно не подчиняясь. Живем, в основном, за счет грабежей и разбоев, причем, участвуем только в крупномасштабных выгодных операциях. Помимо этого, мы приторговываем китайцам добываемой незаконным образом нефтью, как вы наверное знаете: ее здесь немерено. Поэтому мы не бедствуем. Но находится все время в трудах достаточно сложно…
Атаман не смог договорить фразу, как его перебил Хрустов, достаточно ясно себе осознавший, что просто-так такие вещи на «обозрение» не выносят:
- А зачем Вы нам все это сейчас говорите? Нам совершенно не интересен род вашей деятельности и занятий. Давайте, мы уже сделаем нашу работу, да, отвалим поскорей восвояси. А, место вашего расположения я даже если и захочу…
Договорить сутенер не успел: Борисов выхватил из одетой на поясной ремень кобуры небольшой револьвер, и вылетевшая из его ствола пуля навсегда прекратила речи Андрея, оставив в его лбу небольшую круглую дырочку. Хрустов, как стоял, рухнул на пол, а другие бандиты с недовольным видом стали протестовать:
- Зачем? Ведь договаривались же, что их будет двое, а теперь что, за одной полуголой девкой гоняться? Мы же ее враз достанем – никакого спортивного интереса.
Только тут героиня начала понимать: какая именно искомая цель их прибытия в этот бандитский вертеп. «На нас собирались «охотиться»», - подумала она, и взглянув на лежащий на полу труп недавнего сутенера, мысленно, непроизвольно, поправилась: «Нет неправильно, теперь уже только-лишь на меня».
Ее размышления прервал голос Виктора Павловича, решившего успокоить взбудораженную «братву»:
- Тихо, тихо. Чего «разгалделись»? Наши планы чуть-чуть изменились. Появилось очень выгодное нам предложение, от которого я, попросту, не смог отказаться. Поэтому время нашего развлеченья придется несколько сократить. В любом случае, не переживайте, драйв мы все равно испытаем, но чтобы ускорить процесс и не потерять интереса, немного изменим обычные правила.
И только договорив эту непродолжительную тираду, он, продолжая держать в руке револьвер, направил его на правую ногу девушки и, тут же, не глядя в ту сторону, выстрелил. Пуля попала в среднюю часть бедра. Мария, воспитанная в условиях детского дома, побывала в различных непростых переделках и научилась переносить любую, даже сильную, боль, но в этот раз, поддавшись своей интуиции, она плюхнулась на пол и, схватившись за поврежденное место, изобразила сильнейшие, якобы, нестерпимые ей страдания. Непродолжительно насладившись мученьями жертвы, Борисов, сорвав с «шалавы» парик, и взяв ее за волосы так, чтобы ее голова поднялась, а их глаза встретились, жестоким голосом произнес:
- Как ты, надеюсь, поняла, подлая «сучка», ты здесь находишься не ради плотской забавы. Мы выбрали тебя в качестве «опасного» «зверя» (Ха-ха-ха, «ржали» разбойники), на которого собираемся «поохотиться». Сейчас половина двенадцатого спустившейся ночи. Мы даем тебе фору лишь до утра. Надеюсь, ты доходчиво понимаешь, что чем дальше ты сможешь уковылять на своей подстреленной ножке, тем дольше в этом случае проживешь.
Его слова продолжали вызывать дружный смех его преступных соратников. Сам же он даже не улыбнулся, а еще более «стервенея», продолжил:
- Я бы, на твоем месте, не стал тратить, попусту, время и «весело» поспешил. Твое время уже запущено. Обещаю, что не далее, как к обеду, я буду разделывать твою мертвую тушу. А, сейчас, отдай мне сюда свой «мобильник».
С этими словами главарь обыскала девушку и достал из кармана ее куртки сотовый телефон, оставив Вихреву без какого-либо сообщения с внешним миром.
Все это было так не реально, будто Мария находилась, словно в каком-то кошмарном неведомом сне, и никак не могла поверить, что, действительно, будет являть собой предмет нечеловеческих сумасшедших забав этих одичавших, либо озверевших, людей, но сильная боль в простреленной части бедра возвращала ее к суровой реальности, и как-только атаман отпустил ее волосы, она тут же поднялась и, прихрамывая, направилась к выходу. На этот раз, Грета посторонилась, давая пройти своей недавней попутчице. «Эта «падла-приморенная» тоже будет участвовать в этой охоте», - подумала про себя проститутка и зачем-то мысленно подытожила: «Все-таки интересно, что она-то здесь все-таки делает? Значит, тридцать три – против одной».
За всеми этими размышленьями, она смогла выбраться из дома наружу. «Первым делом они отправятся искать меня к нашей машине. То есть, в ту сторону идти никак невозможно, тем более, что с пулей в ноге я до нее вряд ли доковыляю. Да, и заблудиться в лесу в ночное время совсем даже нетрудно», - логически рассудила неглупая девушка. «Необходимо принять смертный бой, и попытаться попробовать выжить», - продолжала она свои рассуждения, вспоминая свою детдомовскую далекую бытность, где сдаваться, ни при каких обстоятельствах, было не принято. Полностью уверившись в этой мысли, Вихрева пошла в сторону, противоположную той, с которой они только-что прибыли. Оказавшись в зарослях, она, чтобы удобнее было идти, первым делом сломала себе каблуки. Для лесных прогулок приведенная в подобное состояние обувь стала намного удобней.
Пройдя чуть более полутора километров, она присела у дерева. Чтобы немного отдохнуть, она закрыла глаза, и погрузилась в воспоминания.
Когда-то, на протяжении довольно долгого периода времени – не менее четырех лет, у нее, в постоянных клиентах, числился один военнослужащий офицер: боец подразделений войск специального назначения. Он «покупал» ее, всегда, на целые сутки. Это время, кроме того, что «занимались любовью», они использовали, также, для обучения девушки военному делу: стрельбе из снайперской винтовки, приемам самообороны, владению другими видами оружия, в том числе и метательного. Мария оказалась на редкость легко-обучаемой, и усердно усваивала все тонкости опасного ремесла.
Она научилась метко стрелять, причем для прицеливания из снайперской винтовки Драгунова ей требовалось не более двух секунд, но обычно она обходилась и меньшим временем, не превышающим одной минимальной секунды. Для этого ей требовалось только определить место нахождения цели, направить в ту сторону винтовку и, захватив ее окуляром, произвести поражающий выстрел. Как правило, все ее такие попытки оказывались успешными. Кроме СВД, девушка освоила все виды пистолетов и с тридцати метров все пули «клала» только в десятку. Она прекрасно метала ножи, кинжалы и другие заточенные предметы. Превосходно освоив не один десяток приемов рукопашного боя, она, нередко, применяла их в практике своей довольно опасной «работы».
Ее знакомый – Иван Васильевич Ковров, действительно, относился к этой проститутке не равнодушно, если не сказать – больше. Последнее время он стал признаваться себе, что любит эту представительницу древнейшей «профессии». Вихрева вполне разделяла его нежные чувства, и они даже подумывали о том, чтобы узаконить свои отношения, одновременно, вырвав девушку из пучины разврата, «грязи» и лжи. Спецназовец непременно собирался осуществить свои благодушные замыслы, но не торопился с принятием основного решения: ему самому пока жить было негде. Он копил деньги себе на квартиру, и ему оставалось совсем немного, после чего он и собирался сделать возлюбленной предложение.
Однако их планам не суждено было сбыться. Около двух лет назад, отправившись для проведения очередной антитеррористической операции, Иван не вернулся, получив статус: «пропал без вести». Мария, конечно же, очень по этому поводу горевала, но сделать в подобной ситуации ничего не могла и продолжала добывать себе пропитание, не переставая торговать своим телом. Она уже стала подумывать, что Бог навсегда от нее отвернулся, и ей так и суждено прозябать на самом «дне» нашей жизни. Нередко, в тайне от всех, она горько плакала, предаваясь унынию и кляня злодейку-Судьбу, за безжалостное к ней отношение.