- А, чего тут не понять? Все, вроде, просто. Смотреть за «козлом» и стоять на часах по периметру всей деревни.
- Справишься?
- Конечно, справлюсь, - с полной уверенностью готовый нести нелегкую службу, заверил главаря огромного роста «Большой».
Борисов совсем уже было собрался уйти, но, вдруг, находясь уже в самых дверях, словно что-то такое вспомнив, вернулся и, разорвав на груди Ивана одежду, увидел самодельную перевязку, над которой красовался жетон, явно свидетельствующий о принадлежности владельца к офицерскому составу подразделений войск специального назначения. Озадачившись этим немаловажным непредвиденным обстоятельством, Виктор Павлович угрюмо вышел из «камеры-пыток», на прощанье оставшемуся на охране бандиту грубо сказав:
- Смотри. Головой за него отвечаешь. К утру он должен быть живой, и в том же положении, что я его сейчас оставляю.
От часового не ускользнуло изменение настроения своего предводителя, но он все равно не смог бы найти разгадку такой внезапной «трансформации», поэтому он просто решил для себя: «Достойно исполнить возложенную на него простую задачу».
Атаман же, направившись к дому, сразу прошел к своей верной избраннице, которая, безумно устав за последние дни, лишь только ее голова прикоснулась к мягкой подушке, тут же заснула. Не взирая ни на какие условности, гражданский муж беспардонно разбудил свою Грету. Он непременно намеревался ей изложить охватившие его внезапно сомнения, но девушка настолько погрузилась в мир сновидений, что даже открыв глаза, никак не могла понять, чего от нее сейчас требуется. Осознав всю бесполезность этой затеи, Виктор Павлович, «махнул» на подругу рукой и отправился в соседнюю спальню. Всю ночь он размышлял и только перед самым рассветом смог забыться бесчувственным сном.
Глава XXII. Пытка
Борисов проспал до обеда. Никто из его подчиненных, в том числе и верная Грета, не отважились его разбудить. Она, для себя, рассудила: «Раз он лег спать в другой комнате и никому ничего не сказал – значит просто решил отдохнуть. А отдых «командира» – это дело очень «святое»». Поэтому, как только атаман открыл глаза и взглянул на часы, где стрелки явственно «говорили», что уже наступило время обеда, он был тут же охвачен страшным негодованием.
Выскочив в коридор, Виктор Павлович тут же направился к нерасторопной избраннице, чтобы сделать ей выговор, но ее на месте не оказалось. Он спустился вниз и обнаружил, что все остатки его некогда многочисленной банды, в том числе и фройлен Шульц, сидят за длинным столом и ожидают пробуждения своего «полководца», чтобы получить дальнейшие разнарядки. Всего их было пять человек. «Большой» верный своему долгу находился на вверенном ему атаманом посту.
Поначалу Борисов «горел желанием» устроить разнос за то, что позволили ему, так долго, валяться в постели, упуская при этом драгоценное время, но окинув взглядом, так сильно поредевшие ряды его скрупулезно годами создаваемого преступного «братства», поперхнулся и не смог вымолвить ни слова из-за подкатившего к горлу «колючего» кома. Махнув рукой двоим ближе всего к нему сидевшим с краю преступникам, с указанием следовать за собой, беспощадный главарь направился к двери.
Ковров пришел в себя за час перед наступлением рассвета. Очевидно все-таким бандиты, избивая его, сломали поврежденные ранее ребра, так-как боль стала гораздо острее, а при каждом покашливании изнутри вырывались кровавые воздушные пузырьки. Дыхание было затруднено, очевидно, было задето и легкое. Охранявший его бандит – то сидел молча, то выходил на улицу – отсутствуя не более двух-трех минут, после чего возвращался обратно. Иван, осмотрев этого человека, совершенно отчетливо определил, что тот является обыкновенной «торпедой», беспрекословно выполняющей приказания своего повелителя. Искать у таких «слабое место», пытаясь играть на их чувствах, было бы бесполезно, так как эти люди проявляют невероятные чудеса беззаветной нечеловеческой преданности. Поняв, что положение его безнадежно, и мучительной смерти избежать не получится, офицер приготовился стойко переносить уготованные ему страдания.
Иван ожидал, что его начнут мучить прямо с утра, но время шло, а к нему так никто и не приходил. «Дают передохнуть, чтобы подвергнуть более жестоким пыткам, либо же, есть дела поважнее, чем расходовать свое бесценное время, на такое «ничтожество», каким считают меня», - рассуждал пленник, ожидая уготованной ему участи. Наконец, он не выдержал и спросил своего молчаливого конвоира:
- Чего-то твои не торопятся тебя поменять. Может забыли? Так и проторчишь здесь не «жравши». Хорошая у вас дисциплина. Бросили одного, и погибай здесь, как знаешь.
«Большой», действительно, давно уже испытывал дискомфорт в области немаленького желудка: такую огромную массу необходимо было чем-то поддерживать, да, и устал он изрядно, того и гляди глаза сами по себе слипнутся. Однако, верный своему долгу, он стойко переносил эти невольные тяготы и лишения, а спецназовцу только ответил:
- Значит так надо. Оспаривать приказы нашего главаря в банде не принято, также, как и выказывать свое недовольство. Так-что тебе, «срань вонючая», лучше заткнуться и сидеть молча, пока я не разозлился и не вдарил тебе, как следует: ты не представляешь, как хорошо было, пока ты, «уродец», находился в беспамятстве.
Ковров усмехнулся, не ожидая от горы мускул такого обильного красноречия, но совету его последовать не преминул, не желая бесцельно подвергаться ненужным ему испытаниям, прекрасно понимая, что у него все еще впереди. В самом деле, ждать после этого пришлось довольно недолго. Не прошло от разговора и получаса, как в пыточную комнату зашел атаман, в сопровождении еще двух своих верных приспешников.
Лишь только он переступил порог, как сразу же направился к пленнику. Отобрав у «конвойного» стул, на котором тот провел ночь, предводитель лесного преступного общества поставил его напротив Ивана. Удобно усевшись, он крикнул своим подчиненным:
- Разведите огонь, да, погрейте-ка инструмент: он скоро может понадобиться. А ты, «Большой», иди отдыхать: ночью тебе снова заступать на дежурство. Да, и поешь чего-нибудь.
Далее, дождавшись, пока ночной сторож, не без радости, покинет пределы коморки, он уставился на спецназовца, глядя ему прямо в глаза. Побывавший во всевозможных сопряженных с опасностью переделках, офицер войск специального назначения легко выдержал этот наполненный ненавистью пронзительный взгляд. Убедившись, что воля его противника является достаточно сильной, и сломить ее будет не просто, преступник решил вначале представиться:
- Я, Борисов Виктор Павлович. Являюсь главным в банде лесных бандитов-головорезов. Основным нашим занятием являются грабежи и разбои, которые мы проводим на всей территории Российской Федерации и ближнего зарубежья. Основным предметом нашей преступной деятельности являются крупные банки и ювелирные магазины. Но не это является основным источником наших незаконных доходов. Мы качаем из земли нефть, которой здесь просто немерено, и продаем ее за бесценок китайцам.
Ковров, до этого слушавший это признание без особого интереса, вдруг, не выдержал и, прервав рассказ атамана, сквозь мучившую его боль изобразивший некоторое подобие ненавистной ухмылки, с достоинством произнес:
- А, зачем ты мне все это рассказываешь?
- Вот один, такой же любознательный, как и ты, не далее трех дней назад, тоже задавал мне этот вопрос. Как ты думаешь, где он сейчас?
- Да, мне все это, совершенно без разницы, так же-как и то, чем вы тут промышляете, - зло стиснув зубы, отвечал бывалый спецназовец.
- Неужели? - словно бы удивившись, широко раскрыл свои зенки Борисов, - Что же, извини, ты тогда здесь у нас делаешь? Ну, да, ладно, этот вопрос я задам тебе позже, а пока продолжу ставить тебя в полный курс нашей жизни. Так вот: китайцы – народ очень сговорчивый и сметливый. Они быстро сообразили, что покупать у нас нефть за полцены намного выгодней и дешевле. Но, кроме всего этого, они еще и не дураки, поэтому, заключив с «Газпромом» официальный договор на приобретение «черного золота», они под этой эгидой вывозят и нашу продукцию. Хочешь узнать, как происходит весь этот преступный процесс?
- Нет ни малейшего интереса, - продолжая изображать усмешку, выразил свое мнение офицер.
- А, я все-таки расскажу, - настаивал разгоряченный Борисов, - недалеко отсюда мы разработали несколько скважин. Они обильно снабжают нас нефтью. Ее мы, с помощью двух имеющихся у нас передвижных автоцистерн, по бывшей узкоколейке перевозим на возможно короткое расстояние к шоссейной дороге. Там, на несколько километров тянется труднопроходимая лесная дорога, по которой, поверь, никто кроме нас не ездит, потому что про нее даже не знают. На стыке этой дороги и узкоколейки, у нас имеет огромный подземный резервуар, куда мы и сливаем добытые под землей нефтепродукты. Под землей от этой емкости к трассе тянется специально установленная там труба, где, в своем окончании, она имеет выход наружу. Через нее китайцы периодически заполняют подгоняемые ими большие цистерны и вместе с официально оформленной нефтью гонят к себе на «малую» Родину. С документами в этом случае у них все в порядке, и правомочность грузов ни у кого не вызывает сомнений.
Замолчав, Виктор Павлович принялся внимательно изучать лицо своего врага, пытаясь проникнуть в самую глубину его мыслей и «прочитать» то, о чем тот сейчас думает, а самое главное, пытаясь понять, какое впечатление произвел его рассказ на этого «неблагодарного» слушателя. Но Иван оставался совершенно беспристрастно-невозмутимым, ничем не выказывая, что творится у него в голове. Поняв, что разгадать замыслы этого, по всем параметрам, стойкого человека без грубой физической пытки никак не получится, атаман, наслаждаясь своим превосходством, продолжил: