Я спускаюсь к нему с ноутбуком под мышкой и в очках. Очки у меня не для зрения, а для защиты глаз от синего излучения экрана – это я как-то в самолёте у одного парня подглядела.
– Опять работа? – комментирует мой вид Лео.
– Опять.
– Да плюнь! Поздно уже, надо отдыхать. Завтра с утра сделаешь. И потом, у нас сегодня комедия – всё равно не сможешь сосредоточиться! – скалится.
Смотрим мы «Метод Хитча» – уже не в первый раз – и ржём, как умалишённые. Внезапно в комнату без всякого там стука или оклика влетает Карла. Лео ставит фильм на паузу, я напрягаюсь. Карла подходит к нам и садится на прикроватный диванчик, с широченной улыбкой рассматривая мой комбинезон.
– Клёвая пижама! – говорит.
– Спасибо, – отвечаю.
– Лео, можно с тобой поговорить?
Я не сразу догоняю, что к чему, лежу себе и жду продолжения. Лео мне не помогает, и сделать это приходится Карле:
– Наедине, – подчёркивает она и переводит взгляд с Лео на меня.
– А… окей, – говорю.
И только начинаю приподниматься, как в моём направлении выбрасывается рука и пригвождает к кровати, ухватив за бедро.
– Мы, вообще-то, кино тут смотрим, – объявляет Лео. – Что, до завтра не подождёт?
Карла ровно на десять секунд впадает в отупение. В течение этого времени её лицо, как пластилиновое, меняет выражение с шока на удивление, потом разочарование, и заканчивает злостью.
– Ладно. Можно и завтра, – говорит и направляется к двери. – Извините, что помешала.
Карла не одна в отупении. Я тоже. Смешное кино продолжается, но ни я, ни Лео больше не смеёмся.
– Я знаю, зачем она приходила, – внезапно объявляет мне.
– Зачем?
– Хочет сказать, что нам придётся задержаться. Что с таким лицом она никогда не станет встречаться с людьми, тем более, с адвокатами.
– С адвокатами? По какому поводу?
– А, это неинтересно. Как же меня бесит, когда люди так потребительски и наплевательски относятся к чужому времени!
– Ну, она же не знала, что такое случится. Да и мы, вроде бы, особо никуда не спешим.
Лео раздражённо вздыхает вместо ответа и сопит громче, чем Уилл Смит снимает девочек на экране.
– А меня в людях бесят хвастовство и занудство, – сообщаю ему. – Ненавижу и то, и другое одинаково, но терплю – жизнь заставляет. А вот предательство никогда не прощу.
– Слушай! – внезапно оживляется Лео. – Я там на кухне видел жёлтые такие пакеты с попкорном. Можешь притащить?
– Эм… – я всё ещё размышляю о человеческих недостатках, и этот неожиданный поворот слегка обескураживает. – Ну, это же не наш попкорн. Неудобно как-то. Это же… кухня Карлы и всё там…
– Ничего! С неё не убудет. Тащи давай!
«Не очень-то и культурно» про себя думаю, но в кухню зад свой тащу. Само собой, именно в эту минуту Келли приспичило воды попить. Ну ничего, лицо «топором» мне не впервой делать.
– Э! Алё! Это мой попкорн! – выкатывает на меня глазищи. Чуть слюной не захлёбывается.
– А Лео сказал, что его.
И это, похоже, правильный ответ. У Келли хоть и недовольная рожа, но он молчит. И я почти уже успеваю смыться с кухни, как ему надо бросить мне вдогонку:
– А задница у тебя, пони, всё шире!
Ничего не шире! Это просто комбинезон из микрофибры зрительно её увеличивает. Келли предлагаю:
– Пошёл ты!
Он только ржёт громко и бескультурно.
– Очки тебе не помогут, пони! Ты безродная!
Глава 3. Травма
Julia Michaels – Fucked Up, Kinda ft. Role Model
На следующий день, примерно в обед, во дворе появляется заспанный Келли с кружкой кофе, и минут через двадцать из гаража выкатывается графитовый Aston Martin. Это не я так хорошо разбираюсь в крутых тачках – это Google придумал функцию распознавания предметов по фотографии. Внутри салона всё кремовое – и кожаные сиденья, и обивка дверей, и лакированные вставки. А за рулём… Лео.
Боже, мой, Боже. Случись мне повстречать эту машину и её водителя где-нибудь на улицах даунтауна Ванкувера или даже этого их Лос-Анджелеса, я бы увидела успешного и недосягаемого во всех смыслах молодого мужчину-мечту, чья траектория никогда не была запрограммирована на пересечение с моей. Я вообразила бы его жизнь похожей на вечный дерзкий отпуск, эксклюзивный и самый дорогой в баре коктейль, девушек, одевающих его своими мечтами в особый лоск, который мерцает в волосах и лицах только самых-самых избранных на этой планете. Людей, рождённых быть красивыми, богатыми и счастливыми.