— Навестите своего брата, а затем я бы хотел переговорить с Вами о нескольких вещах.
— Каких вещах? — её живот завязался в узел.
— О составленном мной психологическом портрете убийцы. И о том, кого, как я думаю, он действительно хочет.
Её накрыла дрожь.
Джошуа кивнул.
— Всё верно. Вижу, Вы уже сами подозреваете то же самое. Но мы поговорим об этом немного позже. Я понимаю важность семьи. Ваш брат сейчас в сильном состоянии боевой готовности, и я знаю, что он хочет, чтобы Вы находились рядом с ним. Идите поговорите с ним, пока мы ждем моего напарника.
«О, нет. Нет-нет-нет».
— Вашего напарника?
Агент приподнял бровь.
«Дерьмо».
Она бросилась в палату. Сразу же её взгляд направился прямо на кровать. На Кайла. Кайла, который выглядел немного менее похожим на смерть, но по-прежнему слишком измученным и бледным. Он опирался на кучу подушек, а в руку была воткнута внутривенная капельница. Он выглядел помятым и избитым, и…
— Кеннеди, — его голос представлял собой лишь слабым хрип.
Ей пришлось моргнуть, чтобы прогнать слезы, когда она бросилась к нему. Она обняла его и крепко прижала к себе.
— Я боялась, что ты умер, — ей пришлось дважды сглотнуть, прежде чем она снова заговорила. — Копы нашли твою машину… они вытащили её из реки. Стейси была мертва. Все говорили, что ты умер или ты… — она замолчала, не желая говорить ему это последнее слово.
Его рука поднялась и слегка погладила её волосы.
— Уби…йца, — его голос был ужасен. Грубый. Ломающийся.
Она отклонилась назад, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Да. Так говорили газеты. Так думали копы. Я не могла найти тебя и так отчаялась, — Так отчаялась, что доверилась не тому человеку.
Он пытался улыбнуться ей. Длинная белая повязка закрывала его щёку. Повязка натянула его кожу, когда он улыбнулся.
— Н-наш…ла м-меня.
Она была прямо перед ним, но ей всё равно пришлось напрячься, чтобы ясно расслышать его слова.
Её взгляд устремился вправо, и она увидела, что рядом с кроватью была установлена многоразовая доска для письма. Рядом с доской лежал чёрный маркер.
— П-прости…
Её взгляд тут же вернулся к Кайлу.
— Т-тебе… причинили боль…
Она прикусила нижнюю губу, когда боль обернулась вокруг её сердца.
— Мне было больно, потому что я боялась за тебя. Ты моя — семья. Моя кровь. Ближе у меня никого нет.
Машины вокруг него загудели быстрее, сильнее.
Дверь за ней открылась.
— Достал кофе, — проворчал голос Генри. — Это дерьмо в кафетерии как смола, поэтому пришлось выбежать, чтобы достать… — он остановился, когда она обернулась назад, чтобы посмотреть на него.
Она знала, что он разглядит её боль и горе. Генри — был её скалой во многих отношениях. Обычно он держится тени, но всегда рядом, когда нужен ей или Кайлу.
В точности, как и сейчас.
Он давно мог их оставить. Но не сделал этого. Ей не нужен был водитель или охранник территории. Но она попросила его остаться.
Когда исчез Кайл, Генри оставался единственным связующим звеном с прошлым.
Иногда она даже считала его отцом. Он был рядом, когда она закончила школу. Когда пошла в колледж. Когда плакала из-за Коннора. Он скорбел вместе с ней, когда она похоронила своих родителей. Он сидел рядом с ней у смертного одра её деда.
Он всегда был рядом.
И всегда был ей нужен.
— Что случилось? — немедленно потребовал Генри. Его взгляд быстро вернулся к Кайлу. — Мальчик, ты в порядке? Ты не сорвал эти швы?
— Н-нет.
— Тогда почему твоя сестра выглядит так, будто кто-то ударил её в живот?
Потому что кое-кто это сделал.
— Он не частный детектив.
Густые брови Генри пошли вверх. Он направился к больничной койке. Предложил ей кофе. Но она покачала головой.
И она держала одной рукой Кайла. «Он жив. В безопасности». И не важно, что ещё произошло, она вернула своего брата.
— Кто… — слабо выдохнул Кайл.
Она никогда не скрывала от него свои секреты и не собиралась начинать сейчас.
— Я наняла частного детектива, чтобы помочь мне найти тебя. Реми Сент-Клэра. Только оказалось, что он не просто какой-то частный детектив. — Длинный, медленный вздох. Ей нужно что-то покрепче, чем кофе. Кеннеди стало интересно: подают ли в кафетерии водку. — Реми из ФБР. Всё это время он работал под прикрытием.
Лицо Генри не просто покраснело, оно стало пятнисто-пурпурным от ярости.
— Вот ублюдок!
Да, полный.